С легким стоном Габриэлла прижалась к Лукану, нежась в его ласках.
— Что мы делаем, Лукан?
— Думаю, ты знаешь, как это называется, — выдохнул он ей в ухо, и она почувствовала его улыбку и обнажившийся за ней мрак — чернее ночи.
— Я ничего не знаю. Я утратила способность думать.
«О господи».
Лукан на мгновение прервал поцелуй, посмотрел ей в глаза и сделал медленное, многозначительное движение бедрами. Сквозь одежду Габриэлла ощутила упершийся ей в живот член, она чувствовала его твердость, длину и силу. И от одной только мысли, что он войдет в нее, влагалище увлажнилось обильным соком.
— Поэтому я сегодня здесь, — тихо пророкотал он ей в самое ухо. — Я хочу тебя, Габриэлла. Ты это знаешь.
Это было обоюдное желание. Габриэлла сладко застонала, извиваясь в его руках, больше не в силах себя контролировать.
Это только сон, безумный сон, такой она уже видела в ночь его первого визита. В реальности ничего не происходит. Нет, она не стоит на кухне, прижавшись к Лукану Торну, о котором ничего не знает, но которому готова отдаться. Ей это снится — скорее всего, а потом, очень не скоро, она проснется на диване, как всегда в полном одиночестве, на ковре опрокинутый бокал с вином, в духовке сгоревший ужин.
Проснется, но только не сейчас.
«Господи, пожалуйста, только не сейчас».
Наслаждаться его ласками, фантастически возбуждающим языком — это лучше любого сна, даже того, что приснился ей в ночь их знакомства.
— Габриэлла, — прошептал Лукан, — скажи, что ты меня тоже хочешь.
— Хочу.
Она почувствовала, как он поспешно расстегивает ширинку.
— Потрогай, Габриэлла. Теперь ты знаешь силу моего желания.
Он взял ее руку и направил вниз. Она нежно, с восхищением погладила его член. Он был очень большой, брутально-сильный и в то же время шелковисто-гладкий, ощутимая тяжесть подействовала на нее одурманивающе, сильнее любого наркотика. Она легонько сжала руку и провела по твердому члену, пальцами погладила большую головку. Тело Лукана дернулось. Габриэлла почувствовала, что его руки дрожат, поднимаясь по ее бедрам к шнуркам спортивных брюк. Запутавшись в них, он чуть слышно выдохнул, как ей показалось, какое-то иностранное ругательство. Колючей прохладой обдало ее оголенный живот, в следующее мгновение его обожгла ладонь Лукана, скользнувшая в ее трусики.
У нее между ног было влажно, тело горело желанием, голову окутывал сладостный туман. Его пальцы, играя, вызывая в ее теле томительную негу, легко и быстро нашли вход. Габриэлла содрогнулась и вскрикнула, подчиняясь силе сексуального желания.
— Я тоже тебя хочу, — призналась она, голос от возбуждения звучал прерывисто и низко. Вместо ответа он ввел один за другим два пальца во влагалище. Габриэлла выгнулась, предвкушая иное вторжение. — Еще, — выдохнула она, — Лукан… пожалуйста, еще.
Глухой рык растворился в его шумном выдохе, он склонил голову и жадно впился в ее губы. Ее брюки упали на пол, за ними последовали трусики, тонкое кружево треснуло в сильных руках Лукана. Обнаженное тело Габриэллы напряглось, и тут его словно обдало жаром от вспыхнувшего костра — Лукан опустился на колени, в неистовом желании он, раздвигая, гладил ее бедра, целовал, играл кончиком языка во всех изгибах и впадинках ее тела. От прикосновений его языка плоть сладко и остро покалывало, и Габриэлла таяла.
Оргазм наступил быстро, и его сила удивила Габриэллу. Лукан крепко держал ее, прижимаясь к ее влажным бедрам, ее тело дрожало и выгибалось, из груди вырывались глухие, хриплые стоны, но это не помешало ему почти сразу же довести ее до второго оргазма. Габриэлла закрыла глаза и запрокинула голову, отдаваясь Лукану и безумию столь странного и неожиданного свидания. Ноги отказывались держать ее, и она вцепилась руками в его плечи.
И новый оргазм, неистовый толчок из неведомых глубин ее тела, он вознес ее в царство сладостных грез и отпустил, и она падала, падала, падала…
Сквозь густую пелену чувственного полуобморока Габриэлла ощущала, что ее держат. Крепкие руки Лукана подхватили и подняли ее, они оба были обнажены, хотя она не помнила, когда сняла футболку, когда разделся он. Она обхватила его за шею, с ней на руках он вошел в гостиную, где о чьей-то нежной любви тихо пела Сара Маклахлан.
Лукан осторожно положил Габриэллу на диван и склонился над ней, опираясь на сильные руки. Только сейчас Габриэлла увидела его во всем великолепии: стальные мускулы и умопомрачительные татуировки.
Начинающая внизу живота замысловатая вязь, разветвляясь, оплетала грудь, плечи и мощные бицепсы. Цветовая палитра плавно менялась от цвета морской волны до охры и винно-красного, и Габриэлле казалось, что чем дольше она смотрит на татуировки, тем ярче они становятся. Когда Лукан склонился, целуя ее грудь, она заметила татуировку на задней поверхности шеи, уходящую вверх и теряющуюся в его густых черных волосах. С их первой встречи ей хотелось посмотреть этот рисунок. Она самозабвенно гладила его тело, восхищаясь его красотой, изумляясь ореолу таинственности вокруг этого мужчины.