– Беспокойство. – Брис нахмурился.
– Точно. Раздражает, да?
– Да.
– Могильник – сильная плитка, она не сдаст своих позиций. Но подумайте еще. Что-то беспокойное таится под землей. И каждый раз, приходя сюда в последний месяц, я видел, что эта плитка начинала спираль.
– Или завершала.
Куру Кван наклонил голову.
– Возможно. Разум фехтовальщика может предложить неожиданное. Важно? Увидим. Начинает или завершает. Так. Если Могильнику не грозит осыпание, почему эта плитка появляется так упорно? Возможно, мы видим, что есть сейчас, а беспокойство говорит о том, что будет. Тревожно.
– Седа, вы были во дворе Азатов?
– Был. И башня, и земля не изменились. Обители по-прежнему говорят уверенно и содержательно. Так, смотрите дальше, финадд. Следующая?
– Ворота в виде распахнутой пасти дракона.
– Пятая в Обители Дракона. Врата. Какое отношение врата имеют к Могильнику Азатов? Они идут перед Могильником или после? Впервые в жизни я увидел плитку из Обители дракона в таком сочетании. Мы присутствуем – или будем присутствовать – при очень важном событии.
Брис взглянул на седу.
– Приближается Седьмое завершение. Это действительно важное событие. Первая империя возродится. Король Дисканар, преобразившись, возвысится и примет древний титул Первого императора.
Куру Кван обхватил себя руками.
– Верно, популярная трактовка. В действительности, финадд, предсказание несколько более… смутное.
Бриса встревожила реакция седы. Он и не представлял, что популярная трактовка вовсе не точная.
– Смутное? В каком смысле?
– «Король, правящий во время Седьмого завершения, преобразится и станет возрожденным Первым императором». Верно. Но возникают вопросы. Преобразится – как? И возродится – во плоти? Первый император был уничтожен с Первой империей, в далеком краю. Оставив здесь колонии. Мы долгое время существовали в изоляции, финадд. Дольше, чем вы можете представить.
– Почти семь тысяч лет.
Седа улыбнулся.
– Язык со временем меняется. Значения толкуются превратно. При каждом переписывании накапливаются ошибки. Даже самые стойкие стражи совершенства – числа – могут, по какой-то невнимательности, сильно измениться. Сказать вам, что я думаю, финадд? Если предположить, что пропали несколько нулей?
Семьдесят тысяч лет? Семьсот тысяч?
– Опишите следующие четыре плитки.
Чувствуя легкое головокружение, Брис попытался сосредоточиться на плитках.
– Эту я знаю: Предатель из Пустой Обители. И следующую: Белый Ворон, из Опор. Третья мне незнакома. Осколки льда, один из них торчит из земли и ярко освещен.
Куру Кван кивнул со вздохом.
– Семя, последняя из плиток в Обители льда. И снова такого расположения прежде не было. А четвертая?
Брис покачал головой.
– Она пуста.
– Именно. Пророчество закончено. Возможно, заблокировано грядущими событиями, еще не сделанным выбором. А может, это начало, то, что происходит прямо сейчас. И ведет к концу – к последней плитке, Могильнику. Непостижимая загадка. Я в растерянности.
– Седа, это кто-нибудь еще видел? Вы обсуждали с кем-то свои затруднения?
– Первый евнух знает, Брис Беддикт. Негоже ему отправляться на Большую Встречу, не зная знамений. И теперь – вы. Нас трое, финадд.
– Почему я?
– Потому что вы королевский поборник. Ваш долг защищать жизнь короля.
Брис вздохнул.
– Он постоянно отсылает меня.
– Я снова напомню ему, – сказал Куру Кван. – Он должен оставить любовь к одиночеству или однажды, взглянув в вашу сторону, никого не увидит. Теперь скажите мне, на что науськивала королева своего сына в старом тронном зале.
– Науськивала? Она утверждала обратное.
– Неважно. Расскажите, что видели, что слышали. Расскажите, Брис Беддикт, что прошептало вам сердце.
Брис взглянул на пустую плитку.
– Халл может создать проблему, – сказал он глухо.
– Это прошептало вам сердце?
– Да.
– На Большой Встрече?
Брис кивнул.
– Как?
– Боюсь, седа, он может убить принца Квилласа Дисканара.
На первом этаже дома когда-то помещалась мастерская плотника, а на втором сохранилось несколько жилых комнаток с низким потолком – к ним вела откидная лестница. Дом выходил к каналу Квилласа, к причалу, на котором, видимо, плотник выгружал сырье.
Тегол Беддикт обошел просторную мастерскую, отметив дыры в прочных досках пола – там прежде стояли механизмы, – крюки для инструментов, которые можно было угадать по выцветшим контурам на стене. В воздухе держался стойкий запах опилок и морилки, слева от входа еще стоял верстак во всю стену длиной. Вся передняя стена была закрыта съемными панелями.