Подали обед.
Герун Эберикт занялся принесенной жареной рыбой на серебряной тарелке – заказав третью порцию «моржового молочка».
– Я не общаюсь с Теголом, – сказал наконец Брис, не отрывая глаз от собственной тарелки, где неторопливо отделял белое мясо от хребта.
– Вы презираете то, что он сделал?
Брис нахмурился, потом покачал головой.
– Нет. Только то, что он делал потом.
– А именно?
– Ничего.
– Муть должна была осесть. Чтобы оглядеться и понять, что осталось.
– Вы подозреваете в нем демонический ум, Герун.
– Подозреваю. У Тегола есть то, чего не хватает Халлу. Одних знаний недостаточно. Требуется еще умение применять знания. Применять идеально. Точно рассчитывать время. С разрушительными последствиями. Вот что есть у Тегола. А у Халла, спаси его Странник, нет.
Брис поднял глаза и встретился с холодным взглядом финадда.
– Вы полагаете, что Халл – главный поклонник Тегола?
– Тегол его вдохновляет. Именно поэтому он сейчас с Буруком Бледным.
– Вы намерены помешать ему на Большой Встрече?
– Возможно, там будет уже поздно, Брис. Это если я намерен.
– А нет?..
– Пока не решил.
– Вы хотите войны?
– Прилив взбаламучивает ил. В такой мути человек целеустремленный может сделать многое. А потом муть оседает.
– И смотришь, – Брис не мог скрыть горечи, – а мир изменился.
– Возможно.
– Война как средство…
– Достижения мира…
– Который вас устроит?
Герун отодвинул тарелку и откинулся на стуле.
– Зачем нужна жизнь без устремлений?
Брис поднялся, оставив размазанную по тарелке еду.
– Тегол ответил бы лучше меня, финадд.
Герун улыбнулся.
– Сообщите Нифадасу и Куру Квану, что мимо меня не прошли сложности, связанные с приближающейся Большой Встречей. Кроме того, я понимаю необходимость удалиться на время из города. Конечно, компенсацией моего отсутствия станет триумфальное возвращение.
– Я передам ваши слова, финадд.
– Очень жаль, что вы потеряли аппетит, Брис. Рыба просто великолепна. Нам с вами непременно надо еще как-нибудь поболтать. Примите мое уважение и восхищение, поборник.
– Ага, значит, меня нет в вашем списке.
– Пока нет. Шучу, Брис! – поспешил он добавить, увидев выражение лица поборника. – Кроме того, вы бы покромсали меня на куски. Как же мне не восхищаться? По-моему, историю этого десятилетия, что касается нашего родного Летераса, можно коротко изложить, рассказав правду о трех братьях Беддикт. И рассказ, разумеется, еще не завершен.
Хорошо бы.
– Благодарю вас, финадд, за компанию и угощение.
Герун наклонился вперед и взял тарелку поборника.
– Идите, пожалуйста, через черный выход. – Он протянул тарелку Брису. – Там в переулке живет голодный бродяга. Только пусть вернет серебро – объясните ему доходчиво. Скажите, что были моим гостем.
– Хорошо, финадд.
– Примерьте.
Тегол уставился на шерстяные штаны, потом протянул руку.
– Скажи, Бугг, есть ли смысл продолжать?
– Вы про штаны или про мое бессмысленное существование?
– Ты набрал команду? – Тегол сбросил юбку и принялся натягивать штаны.
– Двадцать самых жалких недовольных, каких смог найти.
– Обиженные?
– Все как один, и уверен, что все по закону. Некоторых точно нужно было гнать из профессии.
– Обычно сертификата лишают по идейным соображениям. Главное, убедись, что среди них нет неумех. Важно хранить секрет, а тут лучшая мотивация – ненависть к гильдии.
– Я не совсем уверен. Кроме того, мы получили несколько предупреждений от гильдии.
– Персонально?
– Письма приходят. Пока. Ваше левое колено будет в тепле.
– В тепле? Тут жарища, Бугг, что бы ни говорил твой ревматизм.
– Значит, штаны на все времена года.
– Да ну? Объясни гильдиям, что мы не собираемся сбивать цену, совсем наоборот. И команде переплачивать не будем. Никаких премий…
– Не считая доли в предприятии.
– Об этом не говори, Бугг. Посмотри – волосы у меня на правом бедре встали дыбом.
– Они не любят контраста.
– Гильдии?
– Нет, ваши волосы. Гильдии просто хотят знать, откуда я, во имя Странника, взялся. И как осмелился зарегистрировать компанию.
– Не беспокойся, Бугг. Как только они узнают, на что ты замахиваешься, они решат, что тебя ждет провал, и перестанут замечать. Разумеется, пока ты не добьешься успеха.
– Что-то я сомневаюсь.