Выбрать главу

– Кто ты? – спросил Вифал.

– Падший бог… которому нужно твое мастерство. Я все приготовил к твоему появлению, Вифал. Место для жилья, кузницу, материалы, которые понадобятся. Одежду, еду, воду. И трех верных слуг, ты их уже видел…

– Бхока’ралы? – фыркнул Вифал. – Да что они…

– Не бхока’ралы, смертный. Хотя были когда-то. Теперь это нахты. Я назвал их Ринд, Мейп и Пьюл. Они выведены яггутами и быстро учатся всему, что понадобится.

Вифал попытался встать.

– Благодарю тебя за спасение, падший, но я покину тебя. Вернусь в свой собственный мир…

– Ты не понимаешь, Вифал, – прошипел темный силуэт. – Ты сделаешь то, что я говорю, или будешь молить о смерти. Ты теперь мой, оружейник. Ты мой раб, а я – хозяин. У мекросов ведь есть рабы? Несчастные, похищенные во время ваших набегов на островные деревни. Значит, ты представляешь, каково это. Все же не отчаивайся: как только выполнишь то, о чем я прошу, ты сможешь уйти.

Дубинка все еще покоилась на коленях у Вифала. Он размышлял.

Раздался кашель, потом смех – и снова кашель; бог поднял руку сдерживающим жестом.

– Не советую тебе проявлять непокорность, Вифал. Я специально извлек тебя из моря. Ты потерял остатки чести? Окажи мне услугу, иначе пожалеешь, что разгневал меня.

– Что тебе от меня нужно?

– Что мне от тебя нужно? Разумеется, то, что у тебя получается лучше всего. Сделай мне меч.

Вифал фыркнул.

– И все?

Силуэт подался вперед.

– Я хочу получить совершенно особенный меч…

Книга первая. Стылая кровь

Вижу ледяное копье, вонзенное в сердце суши. Его душа жаждет убийства. Тот, кто схватит это копье, познает смерть. Снова и снова он познает смерть.

Видение Ханнана Мосага

Глава первая

Слушай! Моря шепчут и видят сны о высшей истине под хруст камня.

Ханталлит из Майнер-Шлюза

Год последнего мороза

Год до Седьмого завершения летери

Восхождение Пустой Обители

Вот вам сказание. Между приливами, когда исполины опустились на колени и стали горами. Когда они посыпались на землю, словно балласт с неба, но не могли устоять перед занимающимся рассветом. Между приливами поговорим о таком исполине. Потому что сказание о нем.

И потому что оно забавное.

Вот.

В темноте он закрывал глаза. Только днем он держал их открытыми: ночь мешает зрению; если мало что можно разглядеть, зачем пытаться пронзить взглядом тьму?

Он добрался до края земли и нашел море; и был очарован непостижимым зрелищем. Очарование обернулось в назначенный день одержимостью. Он смотрел, как качаются вверх и вниз волны вдоль берега, в неутомимом движении вечно грозя поглотить сушу целиком, но не справляясь. Он смотрел на море под полуденными штормами, видел, как волны набрасываются на покатый берег, порой забираясь далеко, но всегда угрюмо возвращаясь.

Когда настала ночь, он закрыл глаза и лег спать. Завтра он вновь посмотрит на море.

Ночью начался прилив, закручиваясь вокруг спящего. Вода пропитывала минералами плоть, пока исполин не превратился в скалу, камень на берегу. И каждую ночь – тысячи лет – прилив возвращался, чтобы подтачивать его. Украсть очертания.

Но не до конца. Чтобы увидеть его настоящего, нужно смотреть в темноте. Или сильно прищуриться при ярком солнце. Смотреть искоса, сосредоточиться на чем угодно, только не на самом камне.

Из всех даров, что Отец Тень оставил своим детям, этот талант – самый главный. Отвернись, чтобы увидеть. Поверь, и ты придешь в тень. Где кроются все истины…

Отвернись, чтобы увидеть.

Отвернись.

Мыши метнулись прочь, когда тень скользнула по снегу, голубоватому в сумерках. Мыши бросились наутек, но судьба одной уже была предрешена. Мохнатая когтистая лапа пронзила меховую плоть и раздробила крохотные кости.

С ветки дерева на краю поляны бесшумно скользнул сыч, пронесся над плотным снегом и над разбросанными семенами и, схватив с земли мышь, поднялся по восходящей дуге – тяжело хлопая крыльями – на ближайшее дерево. Уцепившись за ветку одной ногой, птица тут же начала трапезу.

Воин, оказавшийся на поляне через несколько мгновений, не заметил ничего необычного. Мыши разбежались, не оставив на жестком насте ни следа, сыч замер среди ветвей ели, настороженно следя за движениями фигуры на поляне. Воин пробежал мимо, и сыч продолжил трапезу.