Она возродила к жизни его сердце и показала ему что-то новое и замечательное. Но узнал, что она сделала это только для того, чтобы предать его. Это задевало его гордость, как ничто другое.
Как Воитель он должен был видеть сквозь ее красоту и слова. Он должен был почувствовать ее черную магию. Не имело значения, насколько сильно он хотел ее. Он должен был знать.
Он не знал, сколько времени он витал в своих раздумьях, когда почувствовал руку на своем плече. Фелан увидел рядом с собой Лауру.
— Мы хотим отдохнуть несколько часов, — сказала она. — Я знаю, что вам, Воителям, не нужен сон, но мы нуждаемся.
Кивнув, Фелан поднялся со своего места.
— Я думаю, что найду чем заняться.
— Ты же знаешь, что мы с Хароном с тобой.
— Конечно, — поспешно ответил он, осматривая пустой зал.
Лаура похлопала его по руке.
— Хорошо. Отдохни, Фелан.
Он подождал, пока она не поднялась по лестнице и не скрылась из виду, прежде чем снова опустился в кресло, уронив голову на руки. Он должен перестать думать об Эйсли.
— Я мог бы спросить хочешь ли ты выпить, но и без этого ясно, что тебе нужно, — проговорил Харон, протягивая ему стакан виски. — Лаура беспокоится о тебе. По правде говоря, я тоже.
Взяв стакан, Фелан выпил виски.
— Я в порядке.
— Продолжаешь лгать, надеясь, что, в итоге, ложь станет правдой? — спросил Харон. — Я пробовал. Это не работает.
— Ты не жаждал прикосновений Драу.
— Нет. Я жаждал прикосновений Лауры, у которой, как я считал, магии не было вовсе. Что почти то же самое.
Фелан взял бутылку виски из рук Харона и налил себе еще.
— Я хочу забыть ее.
— Маркейл может забрать твои эмоции, если это поможет.
Можно было бы, но Фелан пока не был готов отказаться от них. Не говоря уже о том, что ему не очень хочется вызвать гнев Куинна, когда Маркейл будет плохо от помощи ему.
— Нет.
— Я знал, что ты это скажешь.
Они сидели в тишине в течение нескольких минут, попивая виски.
— Ты должен поговорить с ней.
Фелан глубоко вздохнул. Он не собирался притвориться, что не понимает, что Харон имеет в виду Эйсли.
— Невозможно.
— Это не так. Мне ненавистно признавать, дружище, но я думаю, что она беспокоилась за тебя.
— Это была игра.
— Откуда знаешь? Позволь Риган пойти с тобой. Она может посмотреть в глаза Эйсли и определить говорит ли она правду.
Фелан усмехнулся.
— Я не могу себе представить, что Гален будет счастлив, когда его любимая жена будет находится в одном помещении с Драу.
— Здесь есть и другие Друиды, которые могут помочь. Позволь им, черт возьми.
Невозможно было не заметить разочарования в словах Харона. Он понимал, что друг просто пытается помочь, но Харон не осознавал, что не существовало никого, кто мог бы оказать ему эту помощь.
— Не могу.
Харон наклонился, покачав головой.
— Черт, ты просто упрямый ублюдок.
— Вот почему ты ценишь мою дружбу.
Харон не ответил на его улыбку. Вместо этого его темные глаза зафиксировались на нем.
— Она изменила тебя. В хорошую сторону, должен сказать.
— Нет смысла льстить мне, — сказал Фелан, натянуто рассмеявшись. — Я, может быть, и принц, но трона у меня нет.
— Тебе всё шуточки шутить, — заявил Харон, поднимаясь и отставляя в сторону свой бокал. — Ты знаешь, что я говорю правду.
Фелан наблюдал за уходом своего друга. Единственное, что они с Хароном пообещали друг другу — это всегда говорить правду, какой бы горькой она ни была.
Он совершенно ясно осознавал, что Эйсли изменила его. Броня, которой он себя окружил, пала, оставив его голым и открытым. Он чувствовал себя беззащитным.
— Просто охуительно, — пробормотал он.
Фелан встал и медленно побрел вверх по лестнице, в свою комнату. Здесь его никто не ждал и, по крайней мере, там он мог упиваться жалостью к себе без посторонних глаз.
Может быть, потом он сможет встретиться с ними лицом к лицу, хоть частично восстановив свою броню.
***
Стон вырвался из уст Эйсли, когда она проснулась. Ей снились самые прекрасные сны с участием Фелана, Бассейна Фейри и водопада.
Покалывание ее кожи ото сна внезапно исчезло, когда дискомфорт от ее многочисленных травм заставил ее полностью проснуться.
Она хотела почесать нос, но не смогла поднять руку, не после того, как Джейсон нанес ей десяток мелких порезов по всей длине ее рук, шеи и лица.
От лежания на боку кровь собиралась у нее под щекой. Как отвратительно, что она не может даже перевернуться. Даже если бы она смогла стерпеть боль, исходящую от остальной части ее тела, то рубцы на спине от ударов палкой не проходили.