— Зло есть зло. Ты сказал, ты контролируешь свое. Ты уверен?
— Рис, — произнес Бэнан низким, предупреждающим голосом.
Фелан улыбнулся, смотря на когти на своих пальцах.
— Ты нарываешься на еще одну драку, Дракон?
— В отличие от тебя, Воитель, я не ищу драку везде, где только можно.
Правда в словах Риса ударила Фелана, как кирпичная стена. Гнев испарился в то же мгновенье. Старая ярость, которая горела так ярко, пока Дейдре держала его в плену, помогала ему пройти через тяжелые дни.
Когда он освободился, он думал, что отпустил ее. Он думал, что отпустил ее, когда Дейдре была убита. Теперь он понял, она осталась, затихла, и ждет чего-то, что разожжет ее.
Эйсли заняла место Дейдре. Его затошнило. Что он был за человек, имея подобную ярость в себе? Поэтому он всегда был один? Поэтому у него было так мало друзей?
Он посмотрел на двух Королей Драконов и Воителя, которые пытались помочь ему. Слишком поздно Фелан понял их намерения. Рис был единственным, кто посмел сказать ему все прямо в лицо.
Фелан убрал свои когти и отступил назад, потом еще. Он не заслуживал друзей. Он не заслуживал ничего, если относиться к дружбе с угрозами и яростью.
Он поймал тревожный взгляд Харона. Когда его друзья сделали шаг к нему, он развернулся и зашагал прочь.
***
Харон видел много сторон Фелана, но это было что-то новенькое. Увидев душераздирающие страдания в глазах Фелана, ему хотелось последовать за ним.
Но он знал: Фелану нужно побыть одному.
— Итак. Все прошло блестяще, — произнес Рис скучным голосом.
Бэнан ударил стаканом по столу.
— Заткнись, Рис.
— Почему? Потому что я посмел сказать то, о чем вы не осмеливались?
— Он прав, — сказал Харон. — Рис сделал то, что было необходимо. Я не думаю, что Фелан полностью понимает, как сильно Эйсли повлияла на него. Он никогда никого не подпускал так близко.
Рис встал и направился к двери.
— Он заноза в заднице, но он хороший человек.
— Да, — согласился Харон. — Я волнуюсь, что теперь он закроется от всего хорошего.
— Если он переживет это, — сказал Бэнан.
Харон знал Фелана. Он переживет это. Но что ждет его в конце, вот в чем вопрос.
Глава 44
Эйсли задохнулась от прерывистого, болезненного дыхания. Не было ни единой ее частички, которая не вопила бы от агонии. Она больше не сдерживала слезы и крики.
Она осталась одна. Пока что. Джейсон не сообщил, когда вернется или какое наказание он приготовил для нее.
Сырая земля, на которой она лежала, помогала ей охладить разгоряченную кожу. Ногу Эйсли свело судорогой так, что она не могла даже двигаться и просто лежала на боку, ожидая, когда боль пройдет.
Джейсон исцелил ее ребра. Вроде бы. Они были подлечены, но так, что она не могла глубоко вдохнуть. Джейсон ломал и восстанавливал и другие кости в ее теле. Страдания от боли были невыносимыми.
Она не могла даже воспользоваться своей магией, чтобы защититься. Каким-то образом, Джейсон лишил ее способностей. Она оказалась беззащитной, уязвимой. Беспомощной.
Ее разум дрейфовал в единственном месте, где она была счастлива — с Феланом. Она оживляла драгоценные воспоминания, которые помогали ей пройти через адскую боль.
Эйсли должна быть осторожной. Если Джейсон поймет, что она делает, то сможет использовать это против нее. Фелан был ее и только ее. Он, может, и ненавидит ее сейчас, но она навсегда запомнит вкус его поцелуя, прикосновение его рук.
— Готова к большему?
Она дернулась от голоса Джейсона, прошептавшего ей на ухо. Движение вызвало агонию, пронзившую ее ноги, от двух сломанных бедренных костей.
— Ты всерьез думала, что отключишься и получишь долгожданное спокойствие, да? — спросил Джейсон, цокнув, обходя вокруг нее.
Эйсли глубоко вздохнула и попыталась подготовиться к натиску его магии. Тем не менее, когда первая волна врезалась в нее, она не смогла сдержать крик.
***
Фелан выдохнул, когда голоса в огромном зале замка Маклауд раздались эхом. Харон больше ничего не говорил о том, что произошло в Дреаган, а Фелану только это и нужно было. Так было лучше всего.
Откинув голову назад, он прикрыл пальцами свои глаза, в то время как Харон с Лаурой делились информацией о том, что произошло с Эйсли.
Он не хотел переживать этот момент снова. По крайней мере, не вслух. Фелан устал рассказывать другим то, что произошло, тогда как сам все еще переваривал произошедшее.
Не стало неожиданностью то, когда Айла приняла сторону Эйсли. Правда пока Ронни не упомянула, что именно Эйсли стреляла в Ларену. Вот тогда зал взорвался.
Фелан мог чувствовать, как его душа распадается на крупицы. Он занимался любовью и защищал Драу, которая была ответственна за смерть Ларены и ее состояние в настоящее время.
— Ронни говорила, что она остановила Дейла от обезглавливания Ларены, — множество голосов перекрыли слова Айлы.
Он съежился. Обрадуется ли Эйсли тому, что здесь были Друиды, которые защищали ее?
Уже дважды он прикусил язык, чтобы не рассказать им о той боли, что он видел в ее глазах и хорошем внутри нее. Но что тут может быть хорошего? Она Драу. Принадлежит Дьяволу.
Но, будь проклята его душа — он хотел ее. Жаждал ее, как пустыня жаждет влаги.
Он изголодался по ней, желал ее.
Когда он больше не мог сдерживаться, встал и вышел из замка. Прохладный морской воздух ударил ему в лицо, помогая успокоить его бешено бьющееся сердце.
Безостановочно он шел вдоль края обрыва, пока замок не превратился в пятнышко на горизонте. Только тогда он позволил себе в полной мере оценить двуличное шоу Эйсли.
Меньше чем за секунду он выпустил Зелфора. С ревом он полоснул когтями ствол большого дуба. От этого он не почувствовал себя лучше. На самом деле стало только хуже.
Он пошел дальше. Когда и это не помогло, он помчался обратно к замку так быстро, как только мог. Когда он приблизился к замку на милю, спрыгнул с обрыва, остановившись на полпути. Затем поднялся и прыгнул к одной из многочисленных пещер в скалах.
Фелан стоял у входа и смотрел на море, ощущая себя более одиноким, чем когда-либо. Земля была в нескольких сотнях метров внизу и ветер завывал так, будто знал, творящуюся путаницу внутри него.
Его разрывало на части изнутри. Он подпустил к себе кого-то, чтобы лишь напомнить о предательстве и нечестности людей.
— Прекращай себя жалеть, — проговорил мягкий женский голос позади него.
Фелан обернулся, увидев женщину невероятной красоты, сидящей на скале. Она разглядывала свои ногти, окрашенные бледно-лавандовым лаком с каким-то рисунком на них, которые он не мог разобрать. Ее мерцающие иссиня-черные волосы ниспадали до бедер. Она подняла на него необычные омуты серебряных глаз. Из-за практически прозрачной кожи, он понимал, что она не смертная.
— Кто ты? — спросил он.
— Ты знаешь, — она снова посмотрела на свои ногти, прежде чем, испустив долгий вздох, встать на ноги. Она была одета в обтягивающие джинсы, которые были заправлены в черные сапожки на шпильках, и тонкую рубашку бледно-фиолетового цвета, через которую он мог поклясться, что можно было видеть ее соски.
Он покачал головой, пытаясь ее прочистить.
— Знаю что?
— Кто я. Вернее ... что я.
Фелан изучал ее мгновение, все еще не веря, что собирается сказать.
— Ты Фея.
— Бинго, жеребец.
Он нахмурился говору, не вязавшемуся с таким милым личиком.
— Ах, дай угадаю, — сказала она, закатывая глаза. — Ты ожидал что-то элегантное и потустороннее.
— Да.
— Что ж, забудь об этом. Жеребец, — она осмотрела его сверху до низу. — Ты и правда жеребец. Но я здесь не за этим. Если только..., — замолчав, она игриво улыбнулась.
Какой бы привлекательной она ни была, Фелан не мог поверить, что идея прикоснуться к ней, отталкивает его.
— Нет.
— Не стоит винить Фею за попытку, — она пожала плечами. — Вот и славненько. Переходим к делу.