Алок обернулся к нему со странным выражением.
– Я ваш друг. Я не желаю видеть кого-либо из вас мертвым. Гадюка сумел проскользнуть в Крепость и зарезать чертова генерала. Генерала! – грохнул он кулаком по столу.
Лакш цыкнул на него, оглядев слабо освещенную столовую.
Неожиданно Куналу в голову закралась смутная мысль… Гадюка сумел проскочить в Крепость прошлой ночью…
Дверь в столовую распахнулась с грохотом, и солдаты за столами дружно оглянулись. Двое бойцов внесли тело, и Кунал чуть было не ринулся к ним, прежде чем осознал, что оно слишком мало для дяди.
Мальчишка, которого они видели в кандалах. Его растерзанный вид представлял разительный контраст с телом дяди – ни обмывания, ни положенных ритуалов.
По рядам пробежал шепоток: наполовину брань, наполовину молитва.
Командующий Панак встал, держа руку на эфесе меча.
– Пусть это послужит предупреждением: солдат не выполнил своего долга минувшей ночью. Он не будет почтен в смерти, как не был и в жизни.
Алок ахнул так тихо, что услышал только Кунал, но он понял.
Скорее всего, солдат оставался еще живым, когда был найден, но его провал стал в итоге причиной его смерти. Предположение Кунала было ошибочным. Боец не скончался ночью из-за ран.
Его смерть… в его казни не было необходимости. Ничто бы не убедило Кунала в обратном. Он был таким юным, совсем новичок, вдобавок нетренированный.
Их всех, как солдат, окружала смерть, и они пользовались ею как собственным оружием. Испугаться смерти для воина – то же, что пригласить ее, чтобы отдать душу. Кунал заставил себя поднять глаза и вглядеться в тело мальчика, съежившееся после кончины. Нужно вспомнить и почтить маленькие истории, надежды и мечты, которые он, как и все они, лелеял в сердце.
Жизнь солдата холодна и безжалостна, и Кунал не всегда понимал, как с ней свыкнуться. Он вдохнул, проговаривая небольшую молитву за мальчика, а затем закрыл свое сердце на железный замок, отгораживаясь от эмоций.
В итоге долг и дисциплина, отработанные годами, взяли свое – Кунал успокоился, отбрасывая прочь все иные чувства. Столовая после ухода командующего взорвалась от восклицаний и болтовни. Слуги вынесли тело.
Преодолев смятение, Кунал сосредоточился на предстоящем задании. Он не закончит, как этот мальчик, не ошибется – он не имеет права.
Дядя заслуживает возмездия. И он сделает все, чтобы возмездие совершилось.
А значит, необходимо поймать Гадюку.
Глава 8
В ожидании, когда осведомитель наконец придет в себя, Эша упражнялась с кинжалом – подбрасывала и перехватывала на лету за рукоять.
Лавка выглядела противоречиво. Ряды чайных чашек и безделушек плохо сочетались с массивными бронзовыми булавами и хищными ножами и стилетами. Джитена Эша усадила на деревянный стул в центре этого хаоса, но вне досягаемости всего, что можно использовать как оружие.
Вздохнув, она хлопнула Джитена по смугло-желтой щеке. Он пришел в себя, сопя и брызгая слюной, и, осознав, что привязан, в ужасе выпучил глаза.
Эша наклонилась к нему так, чтобы глаза оказались на одном уровне.
– Джитен, ты ничего не хочешь мне сказать?
Он потряс головой, стараясь высвободиться из веревок.
Эша подняла бровь.
– Уверен? Знаешь, я полагала, что у нас доверительные отношения. Ты даже говорил, будто я – твой самый любимый клиент.
– Так и есть, – заикаясь, промямлил он.
– Да ну? Тогда отчего ты так дурно со мной обошелся, Джитен? Кто-то узнал о моей миссии. Узнал о пункте назначения. А единственный человек, который в курсе моего задания в Джансе… хм… это ты, – смущенно проворковала Эша.
– Я никому не рассказывал! Да что я, несчастный, знал? Только одно – ты направлялась на юг. Я ничего вообще не сказал. И точно знал, что рот надо держать на замке! Никогда бы не совершил такой оплошности. И не стал бы сердить Га… тебя.
Эша, не отводя взгляда от собеседника, постучала пальцем по носу, и он поежился.
– Хорошее решение. И я верю тебе. – Джитен испустил вздох облегчения. – Но теперь я знаю: кто-то спрашивал обо мне. – Она прижала острие кинжала к тонким сухожилиям запястья. – Не лги мне. Я не хочу говорить остальным твоим клиентам, что ты распускаешь язык, как рыбак – сети. Или сказать им?
Пальцы Джитена дрожали, когда Эша по очереди кольнула каждый.
– Кое-кто расспрашивал тут о Гадюке, – выпалил он, отчаянно жмурясь.
Эша нахмурилась.
– Кто?
Он заколебался.
– Я не задаю вопросов тем, кто просто хочет обменяться сведениями. Мужчина прятал лицо в капюшоне. Он спросил о реке Бхагья, о том новом парне, Дхармдеве, который поднял шум в Гвали, а потом об исчезающих узах «джанма». И о Гадюке. Я ничего такого не заподозрил – даже мои постоянные клиенты спрашивают, что мне известно о знаменитом карателе. Ты… – Эша бросила на него жесткий взгляд. – Гадюка сам сделал себе имя. Ты отлично выполняешь свою работу, и это правда. Но, клянусь радугой Солнечной девы, я никогда не говорил никому о тебе или твоей миссии! Я даже не знаю, в чем она заключается! Просто занимаюсь своим делом, беру деньги и держусь подальше от всего этого, – выдавил он.