— Ну так слушайте. А еще — самая умная, добрая, а еще… — рука Джона скользнула вдоль тела Белл, охватила ее ягодицы и сжала их, — а еще у нее самое соблазнительное мягкое место, какое я когда-либо чувствовал. Белл отпрянула с видом оскорбленной невинности, но тут же рассмеялась и прильнула к нему.
— Никто еще не говорил мне, что целоваться так забавно.
— Разумеется. Ваши родители опасались, что после этого вы броситесь целоваться с кем угодно.
Белл прикоснулась пальцами к его щеке, осторожно провела по щетине бакенбардов. — Нет, только с вами.
Джон считал, что родители Белл вряд ли могут быть довольны поведением дочери, но поскорее прогнал эту мысль, не желая нарушать очарование момента.
— Большинство людей, целуясь, не смеются. — Он по-мальчишески усмехнулся и дернул ее за нос.
Белл ответила ему таким же жестом.
— В самом деле? Тем хуже для них.
Джон прижал ее к себе так, словно мог удержать одной силой. Может, ее доброта повлияет на него, омоет ему душу и… Он закрыл глаза: воображение заводило его слишком далеко.
— Вы даже не представляете себе, какие чувства я сейчас испытываю, пробормотал он, вдыхая аромат ее волос.
Белл придвинулась поближе.
— Нет, я знаю — это блаженство.
— К сожалению, теперь в любую секунду могут принести заказанный вами чай, и вряд ли нам стоит делиться с прислугой нашим блаженством.
— О Господи! — воскликнула Белл, мгновенно отскочив в другую сторону комнаты. — Как я выгляжу? Можно ли по моему виду понять, что я… что мы…
— Я понял бы это с первого взгляда, — сообщил Джон, стараясь не обращать внимания на боль неудовлетворенного желания, пульсирующую во всем теле. — Но если вы пригладите волосы, думаю, никому, кроме меня, об этом не догадаться.
— Мы попали под дождь, — возразила Белл. — Норвуд решит, что именно потому я такая растрепанная. — Несмотря на всю свою смелость, Белл оказалась не готова к тому, чтобы дворецкий кузины застал ее в объятиях Джона.
— Садитесь же, — приказал Джон. — Мы будем беседовать, как рассудительные взрослые люди, и тогда Норвуд ничего не заподозрит.
— Вы думаете?..
— Просто сядьте на свое место, и к тому времени, как дворецкий вернется сюда, мы успеем завязать вежливую беседу.
— Я не смогу, — еле слышно прошептала Белл.
— Почему же?
Белл опустилась на стул и уставилась на носки туфель.
— Потому, что каждый раз глядя на вас, я вспоминаю, как вы обнимали меня.
Сердце Джона глухо ударилось в груди. Он глубоко вздохнул, борясь с растущим и мучительным желанием вскочить с дивана, схватить Белл и овладеть ею прямо здесь. К счастью, от необходимости отвечать на откровенное замечание Белл его избавил негромкий стук в дверь.
Вошел Норвуд, неся поднос с чайной посудой и печеньем. Поблагодарив дворецкого, Белл стала разливать чай. Джон заметил, как у нее трясутся руки. Он молча взял предложенную чашку и сделал глоток.
Белл потягивала чай, досадуя, что дрожь в руках никак не утихает. Не то чтобы она стыдилась — она была просто потрясена собственными ощущениями.
— Пенни за ваши мысли, — вдруг предложил Джон.
Белл взглянула на него поверх чашки и улыбнулась.
— Они стоят гораздо дороже пенни.
— Тогда как насчет фунта.
Секунду Белл обдумывала, стоит ли признаваться Джону в своих мыслях. Но это размышление продолжалось всего секунду. Мать приучила ее к сдержанности.
— Я размышляла, стоит ли пролить чай на вашу ногу немедленно или лучше дождаться, когда он немного остынет.
Джон вытянул раненую ногу и оценивающе оглядел ее, делая вид, что всерьез обдумывает заявление Белл.
Белл с коварной усмешкой взялась за чайник.
— Если этот способ подействует, в медицине произойдет настоящий переворот. — Она склонилась над вытянутой ногой, и на секунду Джону подумалось, что Белл действительно решила облить ее чаем. Но в последний момент она перехватила чайник другой рукой и поставила его на стол.
— Дождь усиливается, — заметила она, выглянув в окно. — Вам придется повременить с отъездом домой.
— Полагаю, мы найдем себе занятие.
Одного взгляда в лицо Джона Белл хватило, чтобы безошибочно понять, какое занятие он имеет в виду. Белл была бы не против, но слишком были велики шансы, что Алекс или Эмма застанут их, а Белл меньше всего хотелось попадать в неловкое положение перед кузенами.
— Пожалуй, — наконец произнесла она, — мы могли бы выбрать иное занятие.
Лицо Джона стало таким разочарованным, что Белл едва сдержала смех.
— И чем же вы предлагаете заняться?
Белл отставила чашку.
— Может, потанцуем?
Глава 7
Джон медленно, словно во сне, опустил чашку на стол.
— Белл, — наконец заговорил он, — вам следует знать: танцевать я не умею.
— Вздор. Танцевать умеют все. Надо только попробовать.
— Белл, если это не шутка…
— Разумеется, нет, — торопливо прервала она. — Я помню о том, что вы ранены в ногу, но, по-видимому, рана не мешает вам ходить.
— Я научился передвигаться достаточно быстро, но, боюсь, грации мне недостает. — Джон провел ладонью по ноге. Кошмарное видение самого себя, неуклюже ковыляющего по полу, предстало перед его глазами. — Уверен, мы могли бы развлечься, не выставляя меня на посмешище. Кроме того, у нас нет музыки.
— М-да, это, и вправду, серьезный довод. — Белл обвела комнату взглядом, пока ее глаза не остановились на пианино в углу. — Очевидно, у нас есть два выхода. Во-первых, я могла бы попросить Эмму спуститься и поиграть нам, но она никогда не блистала музыкальными способностями. Такого аккомпанемента я не пожелала бы и злейшему врагу, — она лучисто улыбнулась, — а тем более добрым друзьям.