— Ты сможешь навестить меня.
— Одна неделя, — упрямо повторил Алекс и поцеловал жену так страстно, что Белл покраснела.
Вскоре обе дамы уютно расположились в доме Блайдонов на Гросвенор-сквер. Оказавшись на значительном расстоянии от Джона, Белл приободрилась, но по-прежнему не могла избавиться от меланхолии. Эмма предпринимала попытки сохранять дружеское добродушие, но она явно очень скучала по Алексу. Он тоже тосковал и дважды в день присылал ей записки с заверениями в том, что ему недостает общества жены, и постоянно спрашивал, не готова ли она вернуться домой.
Белл не стала никому сообщать о возвращении в город, но на третий день после приезда дворецкий доложил, что ее ждет гость.
— В самом деле? — равнодушно переспросила Белл. — Кто же он?
— Он попросил не называть его имени, желая сделать вам сюрприз, миледи.
Сердце Белл часто забилось.
— У него каштановые волосы и карие глаза? — торопливо спросила она.
— Он пожелал сделать вам Сюрприз.
Белл от волнения почти вцепилась в дворецкого.
— Говорите же! Пожалуйста, скажите, это он?
— Да, миледи.
Уронив руки, Белл рухнула в ближайшее кресло.
— Передайте, что я не желаю его видеть.
— Но я всегда считал мистера Данфорда одним из ваших близких друзей, миледи. Мне бы не хотелось отказывать ему.
— А, так это Данфорд! — Белл вздохнула, ощутив одновременно облегчение и разочарование. — Скажите, что я сейчас спущусь.
Через пару секунд она встала и подошла к зеркалу, бегло оглядывая себя. Уже несколько лет Уильям Данфорд был ее близким другом. Он пытался ухаживать за ней, но они быстро поняли, что не созданы друг для друга, и решили не губить дружбу неудачным романом. Кроме того, Данфорд был лучшим другом Алекса и сыграл значительную роль в нелегкой задаче проложить путь Алексу и Эмме к алтарю.
— О Данфорд, как приятно вас видеть! — воскликнула Белл, входя в гостиную, где ждал гость. Пройдя через комнату, она дружески обняла его.
— И я тоже рад снова вас видеть, Белл. Как вам понравилась пасторальная жизнь в обществе новобрачных?
— Уэстонберт — прелестное местечко, — машинально отозвалась Белл, усаживаясь на диван. — Хотя там слишком часто бывают дожди.
Данфорд лениво опустился в мягкое кресло.
— Ну, в конце концов, мы в Англии.
— Да, — подтвердила Белл, мысленно уносясь за тысячи миль.
После целой минуты терпеливого ожидания Данфорд окликнул ее:
— Эй, Белл! Я здесь!
Белл с трудом вернулась к реальности.
— Что? О, простоте, Данфорд. Я всего лишь задумалась…
— И явно не обо мне.
Белл робко улыбнулась.
— Мне очень жаль.
— Белл, что-нибудь случилось?
— Все чудесно.
— Отнюдь не так чудесно — это сразу видно, — помедлив, он улыбнулся.
— Дело в мужчине, верно?
— Что?
— Ага, вижу, я угадал.
Белл понимала, что ей не удастся сбить Данфорда с толку, но тем не менее предприняла слабую попытку уклониться от ответа.
— Может быть.
— Вот это новость! — воскликнул Данфорд. — После долгих лет созерцания многочисленных жертв любви и благоговения к себе малютка Арабелла наконец-то влюбилась сама.
— В этом нет ничего забавного, Данфорд.
— Напротив, это поразительно.
— Вы изобразили меня какой-то бессердечной ледяной принцессой.
— Нет, что вы, Белл, — немедленно начал оправдываться Данфорд. — Должен признаться, вы всегда были на редкость любезны с каждым прыщавым юнцом, который только приглашал вас на танец.
— Благодарю. Пожалуй, вы правы.
— Именно потому столько прыщавых юнцов приглашали вас танцевать.
— Данфорд! — предостерегающе произнесла Белл.
— И вот теперь, после бог весть скольких предложений, из которых ни одного вы не выразили желания принять, удивительно видеть, как кто-то вскружил вам голову. — После столь долгого объяснения Данфорд вдруг замолчал. Поняв, что Белл не ответит, он добавил: — Это мужчина, верно?
— А по-вашему, могла быть и женщина? — усмехнулась Белл. — Конечно, мужчина.
— Он не ответил на ваши чувства?
— Нет, — в ее голосе прозвучала душераздирающая печаль.
— Вы в этом уверены?
— У меня есть причины считать, что ему… — Белл старательно подыскивала слова, — …я не безразлична, но он считает непозволительным следовать своим чувствам.
— Похоже, этот малый отличается избытком честности.
— Вроде того.
— Из любопытства рискну спросить, Белл: чем так хорош этот малый, что вы влюбились в него?
Лицо Белл немедленно смягчилось.
— Не знаю, Данфорд, в самом деле не знаю. Ему присуще чувство чести. Он остроумен — все время поддразнивал меня, но не зло, и позволял насмехаться над ним в ответ. В нем есть что-то хорошее. Он этого не видит в отличие от меня. О, Данфорд, я нужна ему!
Минуту Данфорд сидел молча.
— Уверен, еще не все потеряно. Мы сможем повлиять на его решение.
— Мы?
Он ответил ей дерзкой улыбкой.
— Давно я так не забавлялся.
— Не уверена, что дело стоит таких усилий.
— Конечно, стоит!
— Не знаю, хочу ли я вернуть его.
— Хотите, в этом не может быть сомнений. Прислушивались ли вы к собственным словам последние тридцать секунд?
— Жаль, что мне недостает вашей самоуверенности.
— Послушайте, Белл, последние два года вы говорили мне, что мечтаете о браке по любви. Разве ради этого вы не готовы пожертвовать гордостью? — Я вполне способна сделать отличную партию, — не вполне убежденно возразила Белл. — Даже наверняка я ее сделаю. Я постоянно получаю предложения. Нет, мне не грозит одиночество.