Белл отмахнулась, слишком заинтересованная рассказом Персефоны.
– Куда он денется?
Данфорд удивленно приподнял брови при виде такой беспечности и счел нужным придавить Спенсера к полу ногой – главным образом в отместку за все волнения.
– Так я могу продолжать? – осведомилась Персефона, всецело наслаждаясь ролью героини дня.
– Непременно! – отозвалась Белл.
– Как я уже сказала, я подслушала разговор Алекса и Эммы о сегодняшнем бале и поняла, что Джону и Белл грозит опасность. Вот почему я настояла на своем желании присоединиться к вам, – она повернулась к Белл. – Пусть я была не самой строгой компаньонкой, но сегодня я считала своим долгом прийти тебе на помощь.
– За что я чрезвычайно благодарна тебе! – перебила ее Белл.
Персефона снисходительно улыбнулась.
– Я поняла, что сегодня тебе может понадобиться оружие. Вы все были настолько заняты своими планами, что даже не заметили, как я исчезла, едва прибыв на бал. Я отправилась на галерею над бальным залом, откуда наблюдала за происходящим. Я видела, как этот негодяй поволок тебя танцевать, Белл, а затем заставил твою мать покинуть зал.
– Но как ты успела пробраться сюда? – спросила Белл.
Персефона самодовольно усмехнулась.
– Вы оставили дверь открытой, и я незаметно прокралась в комнату. Никто меня не заметил. Эта комната слишком заставлена мебелью. Мне пришлось просто проползти между диванами и креслами.
– Не могу поверить, что вы проникли сюда совершенно незаметно, – пробормотал Джон. – Должно быть, я утратил всякое чутье.
– Здесь слишком темно, – попыталась утешить его Персефона. – И потом, ваше внимание было отвлечено. Так что не беспокойтесь на свой счет, милорд. Кроме того, вы первым заметили меня, разумеется, после Белл.
Джон восхищенно покачал головой.
– Вы просто чудо, Персефона. Истинное сокровище. Не знаю, как благодарить вас.
– Вероятно, назвать в ее честь свою первую дочь, – коварно подсказал Данфорд. – Персефона – чудесное имя.
Белл нахмурилась. Имя и вправду было неплохим, но не для ее ребенка. Впрочем… у Белл появилась восхитительная и очень своевременная идея.
– Я так признательна тебе, – произнесла она, взяв пожилую даму за руки, – но не уверена, что появление дочери – дело скорое.
– Почему бы и нет? – лукавая усмешка Данфорда расплылась от уха до уха.
Белл улыбнулась и поцеловала в щеку свою бывшую компаньонку.
– О, Персефона, насчет тебя у меня созрел прекрасный план!
Глава 24
Несколько недель спустя Джон и Белл лежали в постели в Персефона-Парке, безмерно наслаждаясь тишиной и покоем. Белл листала книгу, как всегда перед сном, а Джон перебирал стопу деловых бумаг.
– В своих новых очках ты выглядишь просто великолепно, – вдруг заметил он с улыбкой.
– Ты думаешь? А по-моему, они придают мне хитрый вид.
– Тебе не занимать хитрости.
– Да, но вместе с тем в них я выгляжу серьезнее, правда?
– Может быть. – Джон отложил бумаги на ночной столик, склонился и запечатлел мокрый поцелуй на одном из стекол очков.
– Ну, Джо-о-он! – Белл сняла очки и принялась вытирать их об одеяло.
Джон решительно забрал очки у жены.
– Оставь их в покое.
– Но без них мне не разобрать ни слова…
Джон вынул из ее рук книгу.
– Это тебе не понадобится. – Книга полетела на пол, а Джон накрыл грудь Белл своим горячим телом. – Не пора ли спать?
– Может быть.
– Всего-навсего «может быть»? – он шутливо куснул Белл за нос.
– Я подумаю над этим предложением.
– Весьма надеюсь.
– Перестань насмехаться! – Белл игриво толкнула его в бок. – Я не шучу.
Джон взглянул на ее губы, переполняясь желанием укусить их.
– О чем ты думаешь, дорогая?
– Я по-прежнему жду стихи.
– Что?
– Стихи о любви, написанные тобой.
Джон вздохнул.
– Я сделал тебе самое романтичное предложение, какое когда-либо доводилось получать женщине. Ради тебя я взобрался на дерево. Я встал перед тобой на колено. Зачем тебе нужны еще и стихи?
– Мне необходимо что-нибудь вещественное – такое, что сохранили бы наши правнуки после нашей смерти, чтобы они говорили: «Да, наш прадедушка и вправду любил прабабушку». Полагаю, это не так уж глупо.
– А ты напишешь мне стихи?
Белл минуту обдумывала эту просьбу.
– Попытаюсь, но я не так талантлива, как ты.
– Откуда ты знаешь? Уверяю тебя, мои стихи покажутся тебе отвратительными.
– До знакомства с тобой я терпеть не могла поэзию, а ты всегда любил ее. Значит, можно сделать вывод, что твое мышление поэтичнее моего.