- Мы же друзья. Пожалуйста, зови меня по имени.
- Лорду Ричарду не понравится такая дружба. Я ведь рабыня.
Наступила недолгая тишина.
- Он ничего не узнает. Мы сохраним все в тайне, правда? Ну же, скажи, что мы друзья. - Голос Эдвины звучал просительно. Она тоже была одинока.
Бринн понимала: ее дружба нужна Эдвине, чтобы хоть как-то, пусть даже втайне, противостоять мужу, но она не могла заставить себя произнести слова, которых та так жаждала от нее. Бринн намеренно старалась отдалиться от миледи, не допуская ее в свой мир. Дружба с ней сделает из нее пленницу замка Редферн.
- Я прошу слишком многого, - едва слышно прошептала Эдвина. - С какой стати тебе дружить со мной? Я ведь для тебя просто обуза.
Горячая волна жалости захлестнула Бринн.
- Глупости. Мы... друзья... Эдвина. Теперь ты уснешь? - Она наклонилась и ласково погладила Эдвину по голове. - Ты, правда, очень испугалась?
- Сначала нет. Я даже обрадовалась, увидев воина. Всадник оказался на вершине холма, близилась полночь...
- Откуда тебе известно?
- Я просто... поняла, который час. Я видела волшебную звезду у него за спиной.
- Комету.
- Его латы сверкали в свете кометы. Я не смогла разглядеть его лицо, но знала, что он не причинит мне зла. Я ошибалась. Я увидела Редферн в огне.
Бринн с облегчением вздохнула. Эдвина не бредила. Она говорила вслух об опасности. О ней в замке шептались по всем углам.
- Это все россказни о Вильгельме Нормандском. Неудивительно, что ты так испугана.
- Дело не в этом нормандском рыцаре. Он... Это был не он, - пыталась объяснить Эдвина.
- Нет, он.
Бринн поплотнее укутала Эдвину в одеяло.
- Вчера вечером я случайно слышала, как лорд Ричард в обеденном зале говорил о возможности нападения нормандского барона.
- Я помню. Он был очень зол. Кричал, что у него есть дела поважнее, чем идти в бой за королем Гарольдом. - Эдвина тяжело вздохнула. - Так ты считаешь, что это только видение?
- Просто сон.
- Но я видела даже отблески красного пламени на его волосах от зарева у него за спиной.
- Все равно, это был только яркий сон. Полночный воин явился к тебе спящей.
- Слава Богу! - Эдвина замолчала. Бринн показалось, что она задремала.
- Мне так одиноко. Ты не полежишь со мной?
Бринн прилегла на кровать, прижав к себе хрупкое тело Эдвины. Потеряв последнего ребенка, она так похудела! Лихорадка при родильной горячке отняла у нее последние сила, и Бринн казалось, что миледи не переживет новые роды.
- Хорошо. Так мне спокойнее, - прошептала Эдвина. - Так же ты обнимала меня той ночью, когда я едва не умерла. Я уже одной ногой стояла там... а ты вытащила меня с того света.
Бринн тяжело вздохнула: и Эдвина не верит в ее знахарство.
- Тебе помог мой травяной отвар.
- Не думаю. Тут было что-то свыше.
- Значит, это был сам Господь, - быстро согласилась Бринн. - Я только знахарка, а не колдунья.
- Ты обиделась на меня? - забеспокоилась Эдвина. - Я никогда не обвиняла тебя в этом. Я только...
- Ш-ш. Ничего страшного. Спи.
- А ты не уйдешь, когда я засну?
- Я буду рядом.
Ловушка захлопнулась. Она необходима Эдвине и не может оставить ее без своей помощи. Как малое дитя, миледи молит о дружбе, нуждается в ней. И наверняка Эдвина без нее не выживет. Тоска и глубокое отчаяние овладели Бринн. Выхода не было. Она могла сбежать от Делмаса, но забота об Эдвине стальными цепями приковывала ее к Редферну. Гвинтал, мечта ее жизни, стал недосягаем.
- Звезда... - пробормотала во сне Эдвина. - Ты ошибаешься, Бринн. Я знаю, он идет...
20 апреля 1066
Нормандия
- Это мне знак от Господа.
Вильгельм Нормандский простер руки к светящейся комете - ее сияние завораживало, притягивало и волновало его, вселяя веру в собственное могущество и бессмертную славу.
- Кто посмеет оспорить мое право на английский трон? - Вильгельм обратил к Гейджу Дюмонту задубелое от северных ветров лицо воина. Оно дышало отвагой и дерзостью.
- В самом деле, кто? - с напускным безразличием повторил Гейдж Дюмонт. - Гарольд II Английский, должно быть, тоже уверяет своих баронов, что комета - символ его законного права и Бог на его стороне.
Улыбка медленно сползла с лица Вильгельма, глаза потемнели от сдерживаемого гнева.
- Ты еще смеешь мне говорить, что я кощунствую, доказывая именем Господа свои права?
- Что вы, ваша милость, я просто жалкий торговец. Смею ли я осуждать вас за подобное богохульство?
"Дерзкий плебей, бастард, а еще туда же. Для потехи своей и из-за вздорности нрава готов и самого Папу Римского подергать за бороду", раздраженно подумал Вильгельм. Он было собрался резко осадить безродного за наглость, но сдержался.
- "Жалкий торговец", - передразнил он Гейджа. - Ходят слухи, у тебя неслыханные богатства. Правда, что у тебя великолепный дворец в Византии?
- Молва часто попирает истину и топит ее, - туманно отозвался Дюмонт.
- А твой замок в Бельриве - это тоже слухи? Кто бывал в нем, потрясен сокровищами с Востока. - Вильгельм уже не скрывал неприязни к этому выскочке.
- Я веду торговлю. Как известно вашей милости, я часто езжу в Византию за товаром. Кто откажет мне в праве понежиться всласть? Вы? - Он вопросительно поднял бровь. - Похоже, вы посылали за мной не для разговора о моих игрушках?
Вильгельм оборвал его нетерпеливым взмахом руки. Богатства Дюмонта его мало волновали.
- Кроме того, я слышал, в Бельриве у тебя лучшие в Нормандии солдаты и стрелки из лука.
Гейдж Дюмонт нахмурился. Суровая складка прорезала высокий лоб, черные брови сошлись на переносице.
- Ваши рыцари посчитали, что презренный торговец - легкая добыча. Пришлось проучить их. - Говорил он тихо, но голос вибрировал от ярости.
- Я знаю, что мои воины иногда ведут себя... немного шумно.
- Полагаю, мародерство несколько отличается от шумных забав.
- Солдаты умеют только воевать, и надо же им чем-нибудь заняться в мирное время. - Вильгельм поймал себя на том, что пытается оправдаться перед этим выродком.
- Достойное занятие - грабить беззащитные графства. Потому-то я и держу воинов, чтобы они заставили замолчать не в меру расходившихся.
Вильгельм решил поставить на место Дюмонта.
- В прошлом году ты убил Жана Брестайнского.