При мысли, что Делмас остался там, в конюшне, и его тело превратилось в угли, ее передернуло.
Впрочем, не время думать о прошлом. Слишком многим надо помочь, и Эдвине в первую очередь.
- Прости, у нас не оставалось времени спасти что-нибудь из вещей, огонь шел по пятам, - мягко заметила Бринн.
- Я ни о чем не жалею, - уверила Эдвина. - Только об этой потере я бы грустила, останься она там. - Разжав кулак, она показала лежащие на ее ладони великолепной работы серебряные четки. Бринн узнала их. Они достались Эдвине от матери, та передала их дочери в ночь своей смерти. Эдвина считала их амулетом и не расставалась с ними все годы своей болезни. - Все остальное неважно. - Эдвина улыбнулась. - Знаешь, когда у тебя ничего нет, чувствуешь себя... свободной.
- Свободной?
- Да, Бринн, да! Все обратилось в пепел и прах! Мои свадебные подарки от Ричарда. Мое приданое для него. Все печальные воспоминания о прошлом, когда годами я не могла даже выйти из той комнаты. Все сомнения и чувство вины... - Она глубоко вздохнула. - Все осталось там.
- Надеюсь, что это так, - кивнула Бринн. - Хотя прошлое не умирает так быстро, как сгорает дерево. Воспоминания возвращают его.
- Ну что ж, сейчас их нет. - Эдвина передернула плечами. - Знаешь, Бринн, я все время думала о смерти. Я обезумела. Помнишь, я привыкла к мысли, что скоро умру. А теперь нет. На меня словно нахлынули таинственная сила и непонятный гнев. Похоже, я поняла чувства Самсона, его попранную филистимлянами гордость, его ярость, когда, сдвинув два средних столба храма, он обрушил его на головы своих врагов. Во мне тоже бушевал гнев, и если бы не подоспел Гейдж, то я была готова сама выбить дверь.
Запертая дверь.
- Неужели дверь и вправду оказалась запертой?
- Да. - Эдвина горько усмехнулась. - Малик и я проснулись от скрипа ключа, запиравшего замок. Твое бегство меня очень расстроило, и Алиса пошла на кухню приготовить мне снотворный отвар. Вскоре кто-то подошел к двери, я решила, что вернулась Алиса. Но это оказалась не она.
- Так кто же?
- Ричард. Я не видела его, но кто же еще? Кому, как не ему, была нужна моя смерть? Я услышала, как ключ поворачивается в замке, а спустя некоторое время запахло дымом.
- Не может быть! - Бринн задумчиво взглянула на Эдвину. - С какой стати ему сжигать свое наследное поместье, когда проще было просто убить тебя?
- Поместье больше не принадлежало ему. Он знал, что норманны скоро отберут его владения, да и Редферн ничего не значил для него, кроме ступени на пути к власти. - Ее губы скривились. - Так почему бы не сжечь нас обоих и не начать свою жизнь заново? Богатая норманнская вдова вполне подошла бы ему.
- Без наследства ни один норманн не впустит его в свою семью.
- Но он такой красивый и может быть таким милым, похожим на весенние цветы. Он нашел бы способ очаровать.
"Я мог бы жениться на тебе".
В памяти Бринн всплыла эта фраза лорда Ричарда. Неужели он расчищал себе путь, имея целью не богатую норманнскую вдову, а саму Бринн? Он видел, что смерть Делмаса привела ее в отчаяние, не задержал, когда она убегала из Редферна. Быть может, он не знал, что Гейдж отправился на ее поиски? Он поджигает поместье, решив этим избавиться от жены и врага. Возможно, взмахом факела он бросает вызов судьбе, намереваясь изменить ход событий.
Внезапно охваченная паническим страхом, Эдвина схватила Бринн за руку.
- Я сошла с ума. Я ведь не свободна. Он еще жив.
- Надеюсь.
- Тогда почему его не было среди спасателей? Не похоже, чтобы он упустил возможность покрасоваться в первых рядах, доказывая, что черное это белое.
Бринн смотрела вниз на тлеющие руины.
- Не так просто будет убедить всех оставшихся без крова, что беда им ниспослана свыше. Господи, все эти несчастные люди... Скоро зима, а они остались под открытым небом.
- Ему наплевать на них. В его мире существует только он, Ричард, сила и ум которого всегда обеспечивали ему все, чего он желал. Я оказалась его единственной ошибкой. Неудивительно, что он решил разделаться со мной.
- Я не позволю ему обидеть тебя, Эдвина.
- Я теперь сама не разрешу ему этого! - с неожиданной решительностью произнесла молодая женщина. - Я не должна и не буду ни от кого зависеть. Я стану такой же сильной и умной, как он.
- Ты и сейчас не глупа, а когда выздоровеешь, станешь сильной.
- У меня времени нет, чтобы болеть. Неужели ты думаешь, что он остановится? Он будет продолжать травить меня до тех пор, пока не добьется своего. Когда он придет за мной, я должна быть готова к встрече с ним.
Бринн улыбнулась. Проблеск отваги, которую она отметила в своей подруге после возвращения в Редферн, перестал казаться ей туманным, еле видимым облачком и засветился ярким долгим лучиком.
- Уверена, так и будет, Эдвина.
Еще раз взглянув на тлеющие бревна Редферна, Эдвина вздохнула.
- Надо ценить жизнь, не правда ли, Бринн? Он хотел отобрать ее у меня. Он решил лишить ее всех нас.
- Жизнь - самое удивительное в этом мире.
- Ты сердишься на Гейджа за то, что он убил Делмаса. Я знаю, это грех, но понимаешь... Порой кажется, что некоторые жизни стоят больше других. Эдвина говорила неторопливо, вдумываясь в глубинный смысл сказанного. - Он очень жестоко обошелся с тобой. Останься Делмас жив, кто знает, не причинил бы он тебе еще более тяжкие страдания?
- Возможно.
- Тогда почему ты...
- Потому что ему не дали возможности стать другим. Кто знает, о чем он мечтал еще в детстве и что заставило его стать таким подлым и алчным, каким мы знали его? Не исключено, что, останься он жив, чудо помогло бы ему переродиться.
Эдвина недоверчиво нахмурила брови.
- Неужели ты и правда веришь в то, что говоришь?
- Нет, - вздохнула она. - Я не могу верить сразу и в чудеса, и в Делмаса. Но я лекарь, и не в моей власти судить, кому жить, а кому нет на этом свете. Случается, чудеса происходят совсем неожиданно.
- Ну что ж, хотя я и не верю, что что-то могло изменить Делмаса, но я рада, что он больше не причинит тебе вреда! - с чувством сказала Эдвина. Думается, Господь не стал бы утруждать себя заботой об этом грубом животном, а значит, и нам не стоит тратить на него попусту время.