Она могла отказать ему. Он не стал бы применять силу.
Она обманывала себя. Разумеется, он заставит ее лечь с ним, Гейдж всегда держал слово.
"Я одержу победу над всеми твоими драконами, Бринн из Фалкаара".
С какой стати ей вспомнились его слова? Он сражался с ней, а не с ее драконами.
Эдвина, стараясь защитить Бринн, шагнула ей навстречу.
- Может быть, она не хочет... - Эдвина посмотрела на Бринн, потом на Гейджа и опять на Бринн. - Бринн?
Если Бринн откажет ему, то Эдвина решит, что ее вмешательство необходимо. И тогда разрушится только что созданное спокойствие. Гейдж явно понимал, как хотелось Бринн сохранить мир и покой.
Она встала и направилась к Гейджу.
- Иди спать, Эдвина. - Бринн легла с Гейджем и, вырвав из его рук одеяло, поплотнее в него закуталась. - Увидимся утром.
Эдвина продолжала стоять в нерешительности.
- Ты уверена, что хочешь этого?
- Конечно. - Бринн закрыла глаза и тут же почувствовала запах кожи и мускуса, всегда исходящий от Гейджа. - Иди спать.
Легкие шаги Эдвины. Гнетущая тишина. Только слышалось запаленное дыхание Малика. Рана еще давала о себе знать.
- Возьми свой лежак и положи его у повозки, Малик, - сказал Гейдж. Эдвине может понадобиться защита, если Ричард решится на захват заложника.
- Не думаю, что ты отсылаешь меня по этой причине, - грустно заметил Малик.
- Нет, но причина веская.
И единственная уловка, против которой Малик не сможет возразить. Ради безопасности Эдвины он бы мир стер в порошок. Чуть позже она услышала замирающие шаги Малика.
Мышцы ее живота напряглись.
- Успокойся! - грубо сказал Гейдж. - Ты так сжалась, закостенела, что можно подумать, будто рядом со мной лежит бревно.
У бревна нет чувств, нет ощущений.
- Я не хочу оставаться здесь.
- Нет, хочешь! - Он обнял ее. - А если честно прислушаешься к себе, то поймешь: твое место здесь.
- Не правда, - прошептала она.
- И вообще, почему ты боишься быть рядом со мной? Ты думаешь, я воспользуюсь тобой?
- Боюсь.
- Страх? - В его голосе слышалась насмешка. - Неужели ты именно это чувствуешь? - Его рука обхватила ее грудь. - А сейчас? В эту минуту?
Она закусила нижнюю губу. Грудь ее налилась, сосок затвердел и заострился под его лаской.
- Неважно, что мое тело податливо, сердцем я не хочу близости с тобой.
- Оно только этого и желает. - Его язык погрузился ей в ухо. - И Бога ради, клянусь, еще до того, как мы доберемся до Гвинтала, ты сама скажешь мне об этом!
Ее тело переполняло сладострастное ощущение близости к нему, оно горело, сердце сладко заныло.
- Ты возьмешь меня прямо здесь, на слуху у всех?
- Они спят. - Его рука неторопливо сжимала ее грудь. - Или скоро заснут.
- Они могут проснуться.
- Сомневаюсь, что к тому времени для тебя это будет важно. - Его большой и указательный пальцы теребили ее сосок. - Мне не нравится это платье. Думаю, пора избавиться от него.
- Я... - Теплая волна наплывала и погружала в сладкий туман. Его пальцы. Они подчиняли ее себе. - ...Замерзну, - еле слышно смогла она выговорить.
- Не замерзнешь. У тебя покрывало, и я рядом. - Его рука скользнула вниз, к ее бедрам. - Впрочем, мы можем немного подождать, если тебе так хочется. - Его ладонь сжалась и двинулась к ягодицам. - Хотя мне очень жаль, что не могу приласкать самое заветное, нежное. Помнится, там такие мягкие завитки и такой упоительный родник, сжимавший, ласкавший меня, удерживавший, когда я двигался туда-сюда из...
- Помолчи! - отчаянно взмолилась она. - Как можно говорить такое вслух?!
Его рука уже под платьем поглаживала ее упругий живот, опускаясь все ниже.
- От этого тебе хочется делать такое, о чем ты стыдишься говорить, не правда ли? Не снимешь ли ты платье, а я подниму тебя на себя, как в тот первый день у пруда? - Под его рукой мышцы ее живота напряглись, желая его. - Ага, чувствую, очень хочешь. Давай посмотрим, насколько сильно. Его рука принялась покручивать ее влажный бугорок. - Уже трудно сдерживаться. - Он прижался губами к ее уху. - Не лучше ли закрыть глаза и позволить мне делать с тобой то, чего и тебе не терпится? Тогда завтра ты успокоишь себя тем, что я силой взял тебя.
Ее тело горело, ныло от боли. Она выгнулась вперед и вверх, постанывая от желания.
- ...Впрочем, я не позволю тебе солгать себе и мне. Я не войду в эту прекрасную горячую узкую норку, меня жаждущую. Не стану впускать в тебя свое семя, пока ты сама не попросишь меня об этом.
Снова не спеша он начал ласкать бугорок большим пальцем, трогая его и теребя. Под пальцем он словно бы вырос. Невольно Бринн вжималась своим горячим раскрытым лоном в его ладонь.
Острое желание резким толчком вскинуло ее тело, и, не удержавшись, она вскрикнула.
- Тогда зачем... ты делаешь это? - задыхаясь, спросила она. - Ты ведь не получишь удовольствия, не удовлетворишь свою плоть.
- Это может убить меня, - мрачно соглашался он.
- Тогда отпусти меня к Эдвине. Я этого не вынесу.
- Вынесешь! - зло ответил он. - Я не перестану ласкать твое тело, пока оно не затоскует по моему прикосновению. Я дам тебе удовольствие и мучение. Я стану будить тебя среди ночи языком, или пальцами, или голосом, повторяя, что я возьму тебя, когда ты сама меня об этом попросишь.
- Пожалуйста... Я никогда не смогу попросить тебя об этом.
Два пальца глубоко вошли в ее разгоряченное лоно.
- Помолимся за просветление нашего разума и за то, чтобы ты попросила меня взять тебя.
***
Невыносимо прекрасно...
"Грех, - сонно подумала она, - это, должно быть, сон. Этого не может быть..."
- Шире... - донесся до нее откуда-то из глубины голос Гейджа. - Еще пошире, Бринн...
Ее тело охотно подчинилось.
Его язык!
Она широко раскрыла глаза, когда его язык, твердый, шершавый и чувственный, приник к ее нежному бугорку и стал его ласкать, покусывая.
- Гейдж. Не надо! - взмолилась она. - Так не...
Его... голодный рот.
Зубы... нежное покусывание.
Ее тело дернулось, и она закусила губу, перестав в наступившей темноте понимать, что происходит вокруг.
Приняв ее ответное движение, он обхватил руками ее ягодицы и удержал, чтобы она не смогла отклониться от его ласк.
Когда он кончил, она продолжала лежать, при каждом вздохе содрогаясь каждой клеточкой своего тела.