— Покажи им это и объясни, что тебя прислал я. — Он протянул кольцо Анхелу. Какая ирония судьбы в том, что кузен получает кольцо, подаренное Кэрли! Рамон вздохнул.
— Gracias, amigo.
— Не знал, что тебя выпустили из тюрьмы, — заметил испанец.
— Это не совсем так. Точнее, я сам освободился. — Анхел натянул поводья. — Жаль, что в Монтеррее все так получилось.
— Мне тоже, — сказал Рамон. — Но советую тебе не возвращаться к этой теме.
Анхел поджал губы:
— Как пожелаешь. Спасибо за информацию. — Пришпорив коня, он ускакал.
Рамон смотрел ему вслед, пока не осела пыль. Его угнетала мысль о том, что он будет постоянно встречать кузена в Льяно-Мирада. Впрочем, возможно, все скоро изменится. Мариано вернулся из Санта-Барбары, и документы, которые должны вернуть ранчо дель Роблес законным владельцам, лежат уже в сундуке. Рамон написал в Монтеррей Алехандро де Эстрада и завтра отправит бумаги адвокату.
После пересмотра дела ранчо вернется к де ла Герра и налеты закончатся. Семья обретет прежний достаток, люди — работу и жилье.
Но, всей душой стремясь к этому, Рамон знал, что без Кэрли жизнь будет не той, о какой он мечтал.
Кэрли ходила по своей спальне. Дядя вернулся поздно вечером усталый, в пыльном плаще. Флетчер злился — Эль Дракона опять не удалось поймать. Дома он мрачно заявил, что они не сдадутся. Следопыты-индейцы продолжат методичные поиски, тщательно прочешут горы Габилан и Дьябло-Рэндж.
Отряд добровольцев возглавил Харри Лав, тот, что поймал Хоакина Мурьету. Он верил в то, что на этот раз они найдут Испанского Дракона и его людей.
Кэрли беспокоилась за Рамона и других обитателей лагеря. Не дай Бог, чтобы они погибли, как Дина и йокуты из деревни!
Необходимо поговорить с Рамоном, убедить его в отказе от набегов и грабежей, пока не поздно. Но °на даже не знала, где он сейчас находится. При их нынешних отношениях ее поездка в Лас-Алмас выглядела бы весьма странно. Кэрли опасалась возбуждать новые подозрения дяди.
Кроме тревоги за Рамона, ее преследовала скука. До возвращения в дель Роблес она не сознавала, какое удовольствие доставляла ей работа в Лас-Алмас. Там постоянно что-то делали, и Кэрли участвовала в процессе созидания.
В дель Роблес жилось совсем иначе.
Конечно, гораздо легче. Здесь Кэрли обслуживали, а от нее ждали только приветливой улыбки и любезной беседы за ужином. Увы, она была не из тех, кто может весь день сидеть в sala, хотя дядя ждал от нее именно этого. Кэрли не привыкла подолгу читать или играть на пианино. Она любила физическую работу, ей нравилось видеть результаты труда. Конечно, в Лас-Алмас никто не ждал, что Кэрли будет работать до изнеможения, но даже Рамон одобрял ее участие в общем деле.
Возможно, он понимал потребности жены и уступал ей или просто считал, что gringa не может быть настоящей дамой и труд ей только на пользу.
Дядя как-то сказал, что ей нужен собственный дом.
Сердце Кэрли сжалось. У нее уже был свой дом… и, как она считала, настоящий. А также муж, люди, заботившиеся о ней. Свекровь и тетя, к которым Кэрли успела привязаться. Согласны ли они с Рамоном? Считают ли ее способной на гнусное предательство? Что им известно? И что сказал об этом Анхел своей сестре Марии?
Кэрли сжала кулаки. Рамон верит кузену, потому что тот из рода де ла Герра. Анхел — лжец, но ей этого не доказать. Но даже если бы ей удалось сделать это, все равно она gringa, а не испанка, на которой хочет жениться Рамон.
Кэрли вздохнула. Какое это имеет значение? Рамон изгнал ее из своей жизни, словно она никогда и не была с ним, и ничто этого не изменит. Он оставил в ее душе пустоту, которая никогда не заполнится. Возможно, дядя Флетчер был прав и ей следовало выйти за Винсента. Он уже прислал письмо, прибывшее с посыльным вчера. Очевидно, дядя быстро известил бывшего жениха о ее возвращении, видимо, забыв, к каким неприятностям привели его интриги.
Однако если Винсент по-прежнему хочет жениться на ней, значит, действительно влюблен. Может, стоит выйти за него и начать новую жизнь? Дядя наверняка поможет с разводом. Послушайся она его с самого начала, ей не пришлось бы так страдать.
Кэрли посмотрела в окно и замерла. Не может быть! Нет, должно быть, это померещилось ей.
— Господи!
Не помня себя от ужаса, она выскочила во двор:
— Прекратите! Что вы делаете? Немедленно остановитесь!
Но плеть снова упала на худенькую темную спину, уже покрытую тремя длинными кровавыми полосами. Кэрли подбежала к мальчику в тот момент, когда плеть опять просвистела в воздухе. Пригнув голову, девушка закрыла руками узкие плечи мальчика и, закрыв глаза, приняла удар на себя.
Она вскрикнула, когда жесткий кожаный ремень обжег ее. Но сострадание к мальчику было сильнее боли.
— Эй, остановись! — крикнул дядя, хотя тот, кто держал плеть, уже понял свою ошибку.
— Простите, мисс Мак-Коннелл. — Клив Сандерс, управляющий, сделал шаг назад и свернул плеть. — Надеюсь, вы не пострадали?
Ремень рассек ей руку, но Кэрли словно не замечала этого.
— Позаботьтесь о мальчике, а не обо мне!
Неподвижный взгляд маленького индейца выражал ненависть. Его поднятые руки были привязаны к ветке дерева, спина — обнажена. Слишком широкие брюки сползали с него.
— Отвяжите его, — приказала Кэрли.
Но участники экзекуции не отвязали мальчика и, не обращая на нее внимания, громко переговаривались. Кэрли бросилась к дяде.
— Извини, дорогая, но тебе лучше уйти. Возвращайся в дом.
— Что здесь происходит, дядя Флетчер? За что порют мальчика?
— Он вор, Кэрли. Нравится это тебе или нет, но я не позволю дикарю красть собственность дель Роблес.
— Два Орла не вор. Что же, по-вашему, он взял?
— Он украл курицу, мисс, — вмешался Сандерс. — Все дикари одинаковы.
— Курицу? Откуда? Зачем ему было приходить сюда за курицей?
— Повар жарил куриц к ужину. Мальчишка забрался на кухню через окно и снял птицу прямо с вертела.
Кэрли с болью посмотрела на подростка:
— Ты заплатил за курицу, Два Орла?
Тот с трудом кивнул:
— Дюжину торговых шариков… это больше того, что она стоит.
Сердце Кэрли сжалось. Она бросила гневный взгляд на Сандерса:
— Видите? Он не украл курицу, а купил ее. А теперь отвяжите его!
Увидев решимость Кэрли, Флетчер кивнул:
— Отвяжите мальчика.
Управляющий быстро перерезал веревки, и мальчик упал бы, если бы Кэрли не подхватила его.
— Можешь дойти до кухни? — шепнула она так тихо, чтобы никто, кроме него, не услышал ее.
Он выпрямился:
— Когда-нибудь я стану хорошим ковбоем, поэтому могу сделать все, что нужно.
Зная, как горд мальчик, Кэрли не пыталась помочь ему, но проводила его на кухню и осторожно усадила на стул.
— Вас зовут Рита? — спросила она полногрудую кухарку.
— Si, сеньора.
— Нужно чем-нибудь намазать ему спину. Вы знаете чем?
— Si, у меня есть мазь. Пастухи используют ее при ожогах, ссадинах, укусах насекомых.
Она протянула Кэрли баночку, от которой пахло салом и ромашкой.
— Спасибо.
Мальчик поморщился, когда она стала наносить снадобье на кровавые рубцы, но не издал ни единого звука.
— Мне очень жаль, Два Орла, — сказала Кэрли, — что я не подоспела раньше.
Он впервые улыбнулся:
— Вы очень храбрая, Подсолнечник. Дон Рамон не найдет другой такой жены.
Слезы подступили к ее глазам.
— Как он, Два Орла? — тихо спросила она.
— Сильно изменился без вас. Не улыбается, наверное, хочет, чтобы вы вернулись.
О Господи!
— Ты ошибаешься, Два Орла. Он этого совеем не хочет.
Мальчик принялся было возражать, но Кэрли поднесла палец к губам:.
— Где твоя рубашка?
— Те люди сорвали ее б меня. — Он нахмурился. — Это была очень красивая рубашка.
— Ну ладно, тебе не впервой оставаться без рубашки. Дон Рамон даст тебе другую, когда ты вернешься домой.