В письме он повторил все то,Что говорил досель:Бродяг чернит навет попов,Но нету черных дел.
Так пусть король бродяг проститИ явит светлый лик.А не простит – лес приютит:Тут выбор невелик.
Король, сторонник полумер,Хотел простить его,Но лорды в крик: – Какой примерМы черни подаем?
Ведь ежели таких прощать,Страх позабудет люд.Нет, должен быть повешен тать,Бесчинный Робин Гуд!
В лесу известно: грянет зов –Их в порошок сотрут.И стали драпать из лесовК шотландскому двору.
Так больше сотни утеклоИ поредел отряд –Зверь не выдерживает ловТринадцать лет подряд.
Кто Робин Гуду предан был –Быть преданным устал,Иссяк кураж, и сдулся пыл,В груди погас запал.
Последних сорок храбрецовВ лесу держались том,Но и они в конце концовСпросили: – Что потом?
И каждый думал о себе,Как будто он один:Лишь воля к жизни есть в рабе,А большего не жди.
Покуда в спорах каркал двор,Прощать или карать,Бежали воры – главный ворОстался умирать.
Разбойной воли рецидив –Бежала вся братва.Он шел сквозь чащу и цедилПоследние слова:
– Бежали все, вот я один;Жизнь прожита зазря.Хотел я вырастить мужчин,А расплодилась тля.
Предательство сродни рабу,Не выведешь его.Оно клеймом нам на горбу –И даром торжество.
Мы можем выстоять в бою,И в холод простоим,Но не хотим судьбу своюМы разделить с другим.
И долго он бродил одинБез дома, без дорог –Устал, продрог, не стало силИ в лихорадке слег.
Идти в обитель он решил:Монахи, слышал он,Умеют кровь пускать из жил,Недуг выводят вон.
В обители Кирклис егоПеренесли в альков,Оставили там одного,И двери на засов.
У аббатиссы был дружок,Любовник и монах,Он Робина убить помог,Превозмогая страх.
Иные нынче говорят,Что это – месть поповЗа то, что в прежние годаБыл с ними Гуд суров.
Когда он дал себя во властьТем, кто его сгубил,Открыли кровь – и полилась,И вышла вся из жил.
И кровью Робин Гуд истек,Не слушалась рука.Монах ножом ударил в бок –Добить наверняка.
Так был коварством побежденТот, кого меч не брал,В другой бы жизни стал бы онПлантагенету – брат;
Сам Ричард был бы его радПочетом окружить.Нет Ричарда, бежал отряд –И некому прикрыть.
Бывает часто, что смельчакИзбегнет страшных бед,Но не заметит он пустяк –И вот его уж нет.
Садовнику монастыряВелели закопать,Кого осилить не моглаВся лондонская рать.
На этом месте камень врыт,И выбиты на немСлова про то, кто там лежитИ спит последним сном.
«Лежит под камнем Робин Гуд,Что был как камень тверд,Он жил в лесу, вершил свой суд,Среди воров был лорд.
Однако, хоть и был он вор,Запомните его:Закону жил наперекор,А все ж творил добро».
Героев предают в момент,Но славу их хранят.Нам проще драить монумент,Чем уважать солдат.
Народом этот камень чтим,Сто лет прошло – он там;А время все, что сохраним,Расставит по местам.
Ватаги Гуда больше нет:Одних простил король,Других за причиненный вредПриветила глаголь,
А третьи в щели втихаряЗабились – жить нет сил.А кто – уехал за моряИ родину забыл.
Гуд на обочине зарытВ проселочную грязь,Но славу грязь не победит –Не липла отродясь.
Ни до него, ни до сих пор –С ним вровень не найдут.Не родился ни сэр, ни пэр,Чтоб был как Робин Гуд.
Тринадцать лет в лесу, в глуши –Легко, наотмашь жил.Его боялись богачи,Бедняк – боготворил.
Как жить без страха и тоски,Нам не понять сейчас:У сильных клянчим мы куски –Жизнь вразумила нас.
Сегодня вовсе смелых нет;Боимся рот открыть.Теперь мы трусим в туалетБез спросу заходить.
Мы храбрые, когда гуртом,Поодиночке – слизь.И норовим вильнуть хвостом,Как только рявкнут: брысь!
Отчеты мытарям строчим,С законом мы в ладах,Мы знаем тысячу причин,Хранить покой в задах.
Не ищем приключений мыНа задницу свою –Бежим сумы, бежим тюрьмыИ кажем тыл в бою.