В каждом из этих трех персонажей много индивидуальных черт. Более того, если Шоу и можно в чем-то упрекнуть, то не в отсутствии индивидуализации, а, скорее, в чрезмерной контрастности персонажей. Шоу любит противопоставлять силу и слабость, моральность и порочность, активность и бездействие.
У Шоу встречаются персонажи, которые, несомненно, ближе ему, чем другие. В речах Джона Таннера («Человек и сверхчеловек»), Ричарда Даджена («Ученик дьявола»), Юлия Цезаря («Цезарь и Клеопатра») угадываются мысли самого Шоу, а капитан Шотовер («Дом, где разбиваются сердца») кажется просто автопортретом Шоу. Но было бы ошибочно отождествлять персонаж с автором, даже когда герой выражает мысли, дорогие писателю.
Создавая характеры, являющиеся носителями идей, близких ему, Шоу ни в коей мере не идеализирует их. У него нет героев в точном смысле слова. Каждого такого героя писатель наделяет либо смешными чертами и слабостями, либо безрассудством. У них обязательно есть недостатки, и именно это препятствует превращению их в ходячих провозвестников новых идей.
Значительную группу представляют в пьесах Шоу персонажи, являющиеся живыми носителями социального зла: Сарториус («Дома вдовца»), Андершафт («Майор Барбара»), Кошон («Святая Иоанна») и многие другие. Они умны и рассудительны, но их ум извращен, потому что направлен на доказательство неизбежности социального зла. По-своему они логичны, но их логика почти в буквальном смысле железная: она лишена человечности, и ее цель — оправдание выгоды, извлекаемой из человеческих слабостей и пороков. Сарториус доказывает необходимость существования трущоб для бедноты, Крофте и миссис Уоррен — пользу проституции, но, пожалуй, самое разительное проявление этой бесчеловечной логики — речь Кошона, «доказывающего», что Жанну д’Арк необходимо казнить для общего блага! Но у Шоу есть не только умно рассуждающие персонажи. Комедии нужны простаки и дурачки, на которых оттачивается остроумие героев и которые служат у Шоу преимущественно для выявления предрассудков и заблуждений, тупости и ограниченности, встречающихся в любой среде — у аристократов, буржуа и в непривилегированных слоях общества. Таковы, например, обыватели американского городка — родня «ученика дьявола» Ричарда Даджена — высокомерный шалопай Стивен («Майор Барбара»), сухой формалист-законник сэр Хауард («Обращение капитана Брасбаунда»). Шоу создал целую галерею •*♦•« персонажей, в которых воплощены худшие стороны человеческой wh1*-*. и против них он борется оружием смеха.
I П.ШИМ юмором Шоу изображает всякого рода отщепенцев и 4**ммг ti.il, к которым он относится без морального предубеждения.
• **« и* их Бланко Поснет, который оказывается в тысячу раз более
tценным человеком, чем осуждающие его обыватели. Нельзя не 4*м<»мнн 11> и Дулитла («Пигмалион»), пьяницу, распутника, вымогателя, ♦ом.рмй, однако, благодаря своему своеобразному юмору, так же «Л*я1г-1С11, как Фальстаф.
ftonMic характеры были одной из самых больших новаций в драма-«iptiiH Шоу, и прежде всего потому, что они — в самом деле ха-!«*• юр м. В драматургии XIX века преобладала романтическая идеа-<»иыннн женщины, допускавшая две крайности — либо слабая, нежная «*1*гшлица и жертва, либо волевая, страстная героиня. Натуралисти-драматургия сохраняла эти два типа, снизив их, однако, до битною уровня.
V Шоу женщина перестает быть жертвой и страдалицей. Его героини (им называем их так условно) не только равны мужчинам, но часто ирг посходят их умом, волей, душевной силой. В своих пьесах Шоу •»< >|цсс1вил то, чего еще не было в действительности, — эмансипацию •гнщнны. Леди Сесили («Обращение капитана Брасбаунда»), Кандида, Iiiii («Человек и сверхчеловек»), Жанна д’Арк — можно долго пере-чт in и> обаятельные женские образы, созданные Шоу. Они обрисованы шль полноценные личности, наделенные умом, сердцем, красотой, жизне-моопем и — для Шоу это едва ли не главное — лучшим пониманием
• и in и, более верным сознанием истины и справедливости, чем м> «чины.
( «плавая таких героинь, Шоу иногда вовсе лишал их недостатков. И чем можно упрекнуть леди Сесили или Кандиду? Они воплощение «.iKia, чуткости, ума и душевности. Они могут доказать свою правоту ме хуже мужчин, и их отличает также женское умение добиться
« П«>С1 О.
При всей своей женственности некоторые героини Шоу явственно ••(•иаруживают типичные черты, присущие людям определенного со-ми.1 итого положения. В «Цезаре и Клеопатре», например, юная еги-меккля царица воплощает все пороки самодержавных властителей, пробуждающиеся в ней инстинктивно, вопреки поучениям Цезаря,— п и юбражении Шоу многоопытного и умудренного властителя. Шоу,