И все епископы святые,
Что под покровом стихарей
Епитрахилью взяв за выю,
Чтоб не обжечь руки своей,
Пытались беса гнать взашей,
Скончались, словно клир простой.
Повеял только суховей, –
Все ветер унесет с собой.
Будь император Византии[95]
И золотой кулак имей,
Будь названным святым впервые
Из всех французских королей[96].
Строитель храмов и церквей
Во славу Троицы Святой, –
Ну что с того, что всех славней?
Все ветер унесет с собой.
Дофин Гренобля[97] и иные
Достойнейшие из князей
Доле, Дижона[98], все прямые
Наследники больших семей;
Бери подряд любых людей,
Будь он герольд иль стремянной, –
Все тщетно, сколь ни ешь, ни пей,
Все ветер унесет с собой.
И принцы смертны в жизни сей,
Как всякий человек живой,
Как праведник и лиходей, –
Все ветер унесет с собой.
XLII
Все папы, короли, их дети,
Покинув лоно королев,
Не будут вечно жить на свете,
Землей и паствой завладев.
Жнивьем сменяется посев,
И мне б, разносчику на Ренна[99],
Хотелось, кроху счастья съев,
Смерть видеть честной непременно.
XLIII
Да, этот мир – увы! – не вечен,
Как думает богач-грабитель.
Срок нашей жизни быстротечен,
Всех ждет загробная обитель.
О время – медленный губитель –
Вот славный в прошлом острослов
Давно умам не повелитель,
А слабоумный средь шутов.
XLIV
Ходить с протянутой рукой
Необходимость вынуждает.
С неизъяснимою тоской
Так часто смерть он призывает,
Порой и Бога забывает,
Когда, в отчаянье скорбя,
Законы Божьи отвергает,
Готов разрушить сам себя.
XLV
Он в юности обетованной
Был кавалером, остряком,
Но, ставши старой обезьяной,
Он отвратителен во всем.
Он сносен, коль сидит молчком,
Но только приоткроет рот,
Как станет круглым дураком,
Что околесицу несет.
XLVI
А эти женщины, бедняжки[100],
Им хлеба не на что купить,
Поскольку новые милашки
Пришли в постели их сменить.
Зачем так рано их родить
Бог повелел – звучит укор.
Бог не желает говорить:
Проспоришь им, коль вступишь в спор.
XLVII
Я слышу сетованья той,
Что Шлемницей звалась Прекрасной:
Ей стать бы снова молодой.
Перескажу я стон напрасный:
«Ах, старость, старость! Рок ужасный,
Зачем ты рано так настиг?
И почему рукою властной
Жизнь не прервал мне в тот же миг?
XLVIII
Лишилась власти я верховной,
Дарованной мне красотой:
Купец, писец, отец духовный –
Все трепетали предо мной
И что имели за душой
Беспрекословно отдавали,
Тем завладев, что сброд людской
И увидать мечтал едва ли.
XLIX
Но я отказывала многим
Из-за лукавого мальца.
Зачем жила уставом строгим?–
Но я любила шельмеца,
Все отдавая до конца,
Хотя он был со мной крутенек
И не разыгрывал льстеца –
Меня любил он ради денег.
L
Но растоптать не смог любовь,
Напрасно злобу вызывая.
В постель меня потянет вновь
И поцелует – забываю
Несчастья тут же и не чаю
Души в злодее. Без помех
Он ластится… Я нежно таю!
А что теперь? Лишь стыд и грех!
LI
Уж тридцать лет, как умер он,
А я вот, старая, седая,
Себя представлю тех времен,
Как выглядела я нагая
(Чем стала я, какой была я!).
Вот на себя смотрю сама:
В морщинах, страшная, худая –
От жалости сойдешь с ума.
LII
Чем стали кудри золотые,
Чем лоб высокий, чистый стал,
И ушки нежные такие,
И взор, который так блистал,
Губ соблазнительный коралл,
И нос ни длинный, ни короткий,
Лица пленительный овал
И ямочка на подбородке?
LIII
вернуться
Клакен Бретон – прозвище Бертрана Дюгеклена (1320–1380), французского военачальника времен Столетней войны.
вернуться
Граф Оверни – Беро Овернский (?–1426).
вернуться
Алансон – видимо, имеется в виду герцог Алансонский, погибший в битве при Азенкуре (1415).
вернуться
Баллада написана на языке, который Вийон считал старофранцузским; на самом деле он пользовался скорей архаизированной речью, допуская многочисленные грамматические ошибки: последнее, к сожалению, не передано ни в одном переводе.
вернуться
Император Византии – в оригинале упоминается «император Константинополя»: Вийон создавал «Завещание» вскоре после падения Восточной Римской империи (1453), а в 1461 году пал последний христианский оплот в Малой Азии – Трапезунд.
вернуться
Будь названным святым впервые // Из всех французских королей – Людовик IX Святой (1215–1270), король с 1226 года.
вернуться
Дофин Гренобля – будущий король Франции Людовик XI, после смерти отца управлявший провинцией Дофине.
вернуться
Дижон – столица герцога Бургундского, Карла Смелого (1433–1477).
вернуться
И мне б, разносчику из Ренна – единственное место в «Завещании», где Вийон называет хотя бы одно из своих занятий в годы, последовавшие за бегством из Парижа.
вернуться
«А эти женщины, бедняжки…» – ниже Вийон уделяет много внимания большой категории парижского «дна» – состарившимся проституткам. Практикующих «веселых девиц», согласно одному документу конца XV века, в Париже, не считая предместий, имелось более трех тысяч. Перчаточница, Башмачница, Колбасница, Шляпница, Пирожница – «псевдонимы», под которыми вели жизнь женщины легкого поведения. «Шлемница» – было обозначение того, что она служит в заведении под названием «Шлем»; сохранились бумаги, свидетельствующие, что прекрасная Шлемница – реальное историческое лицо; родилась она около 1375 года, Вийон мог знать ее глубокой старухой.
вернуться
Образ старухи, оплакивающей свою молодость, вполне традиционен для средневековой поэзии, но у Вийона о молодости плачет не просто старуха, а дряхлая проститутка.
В 1956 году в № 7 журнала «Иностранная литература» Илья Эренбург опубликовал свой (новый) перевод этой баллады.