Выбрать главу
Ну, значится, и карточки на стол. Гляжу – один успел-таки набраться, А цыганва перемигнулась, мол, Сча обработаем в картишки братца. И завели промеж собой шу-шу. И, слышу, баит кореш корешу: «Во две монеты поимел с понтяры». Э, думаю себе, цыганы яры! А тот грит: «Проворонила ворона, Бежим, пока под мухой кокийяры, Дерябнем на халяву выпивона».
Сидим. Вдруг зенки хмырь один завел, Вопит: «Ой, наколола стерва цаца! Ой, ейный стырил денежки кобел! Весь дом я просадил им до матраца! Сижу тут, чарочки им подношу! Ей и ее поганцу кудряшу! За картами не чую близкой кары! А, видно, ейные уловки стары! Вишь, утекла и не дала, гулена! И сперла гунку у меня и шкары, Дерябнув на халяву выпивона!»
Принц, коли девка расточает чары, Глянь, нет ли ухажера у девчары. А коли есть – любиться с ней говенно! Вмиг обосрут тебя, как янычары, Дерябнув на халяву выпивона!

БАЛЛАДА Х «Бегите, цуцики, прибавьте прыти!..»

Бегите, цуцики, прибавьте прыти! Воспомните о висельном уделе. Вишь, по вертепам-кабакам дурите, Доколе вас на жердочку не вздели. Зато блажен, в веселии, в беде ли, Когда, убравшись из зертепа в скит. Уже не с чаровницами в борделе – С зеленой травкой горемыка спит.
Вон кокийяр повешенный, глядите! От страха ротозеи онемели: Ни нюхалки, ни платья на бандите. И то сказать: вы сами, пустомели, От петли отбрехались еле-еле. Закрой хлебальницу и ты, пиит! Ведь не на дыбе – на цветах, на хмеле С зеленой травкой горемыка спит.
Грядите с миром. А с ворами нити, Покуле сами в лычке на замшели, Как перед Богом грю вам, оборвите. От батогов укроешься ужели? Вот нонече и мне-то ох тяжеле! И этот вон до полусмерти бит. И слава Богу, ежелт при теле С зеленой травкой горемыка спит.
Вздохнув о дрыне, крестнике артели, И о мазурике, моем доселе Любимчике, о Жане и Ноэле, Ловчилах-парях, кои без обид На Париженции бока наели, – С зеленой травкой горемыка спит.

БАЛЛАДА XI «На днях, незадолго до Рождества…»

На днях, незадолго до Рождества, К Сигошке-медвежатнику в кабак, Гляжу, уфиздипупила братва. Народу – как невешанных собак! А уж сама орава какова! Марухи, фифы-рюши-кружева, Шакалы, шкоды, шипачи-роднули, Барыги и отребье-цыганва Питушницу вдругорядь жаханули!
Ну клюнули, как водится, сперва. И зажевали корочкой за так. Одна уговорилась ендова. Пошел тут разговорец меж ватаг, Мол, неча жилиться. Коль дешева Жратва у нас, так это не жратва. И скидывались поровну, покуле Не набралось. Се, клюкнув однова, Питушницу вдругорядь жаханули.
Теперича монет едва-едва. Но тут мы надоумили парняг И дернули втихую по дрова. Короче, дело выдалось верняк.
Кой-чо кой-где почистили, да как! Ух и была работка здорова! Товарец рассовали в рукава, Покуда кнокарь дрых на карауле. Жиду навар загнали, и эхва! Питушницу вдругорядь жаханули..

Другие переводы

Баллада о женщинах былых времен (перевод В. Брюсова)[273]

Скажите, где в стране ль теней, Дочь Рима, Флора, перл бесценный? Архиппа где? Таида с ней, Сестра-подруга незабвенной? Где Эхо, чей ответ мгновенный Живил, когда-то, тихий брег, С ее красою несравненной? Увы, где прошлогодний снег?
Где Элоиза, всех мудрей, Та, за кого был дерзновенный Пьер Абеляр лишен страстей И сам ушел в приют священный? Где та царица, кем, надменной, Был Буридан, под злобный смех, В мешке опущен в холод пенный? Увы, где прошлогодний снег!
Где Бланка, лилии белей, Чей всех пленил напев сиренный? Алиса? Биче? Берта? – чей Призыв был крепче клятвы ленной? Где Жанна, что познала, пленной, Костер и смерть за главный грех? Где все, Владычица вселенной? Увы, где прошлогодний снег!
О государь! с тоской смиренной Недель и лет мы встретим бег; Припев пребудет неизменный: Увы, где прошлогодний снег!
вернуться

273

Перевод Валерия Брюсова впервые опубликован в 1913 году.