И коль свинчатки и кастеты
Пойдут крушить средь бела дня
Бессовестную сволочь эту,
Прошу я всех простить меня.
Баллада благодарственная (перевод Н. Шаховской)
Вам, братья-целестинцы, вам,
Картезианцы, а равно и
Зевакам, уличным красам
В их платьях узкого покроя,
Страдальцам страсти, носят кои
Ботинки желтые затем,
Чтобы себя измучить вдвое, –
Спасибо всем, спасибо всем.
Красавицам, что кажут нам
Нагие груди, глазки строя.
Поводырям сурков, ворам,
Ночных проказ и драк героям,
Глупецкой братии, что строем,
Свища, с трещотками, кто с чем
Валит на действо шутовское –
Спасибо всем, спасибо всем.
Но не легавым подлым псам,
Что не давали мне покоя
И день и ночь, и тут и там:
Конец их власти надо мною.
Рыгнул бы, пернул им в лицо я,
Да вот лежу, ослаб совсем
И говорю, смирясь с судьбою:
«Спасибо всем, спасибо всем».
Эх, вот бы плеткою, лозою,
Кнутом, дрекольем, чем-ничем
Им всыпать с присказкой такою:
«Спасибо всем, спасибо всем!
Баллада последняя (перевод Ф. Мендельсона)
Вот и готово завещанье,
Что написал бедняк Вийон.
Теперь сходитесь для прощанья,
Для самых пышных похорон
Под громкий колокольный звон,
Он умер, от любви страдая!
В том гульфиком поклялся он,
Юдоль земную покидая.
Его отправили в изгнанье,
Но что Париж, что Руссильон,
Везде о нем воспоминанья
Остались у девиц и жен.
Нигде не унимался он,
Любой красотке угождая,
И был по-прежнему силен,
Юдоль земную покидая.
Все раздавал без колебанья,
И вот, до нитки разорен,
Скончался, претерпев страданья,
Амура стрелами пронзен
Навылет, – бедный ветрогон!
Но вот вам истина святая:
Он был, как юноша, влюблен,
Юдоль земную покидая.
Принц, ты не будешь удивлен,
Узнав, что, к чаше припадая,
До дна испил ее Вийон,
Юдоль земную покидая.
Заключительная баллада (перевод Ю. Корнеева)
Итог подводит дням своим
Сим завещанием Вийон.
Придите же проститься с ним,
Заслышав колокольный звон,
Предвестье скромных похорон.
Поклялся он мотней своей,
Что был без памяти влюблен
И при разлуке с жизнью сей.
В изгнание судьею злым
Бедняк уйти был принужден,
Но все ж охотником большим
Остался до девиц и жен:
Ведь что Париж, что Руссильон —
Ты только в ход пускать умей
То, чем мужчина наделен
И при разлуке с жизнью сей.
Свое добро раздав другим,
А сам в лохмотья облачен,
Он бодро шел путем земным,
Хоть стрелы слал ему вдогон
Настолько часто Купидон,
Что наш лихой прелюбодей
Был этим крайне изумлен
И при разлуке с жизнью сей.
Принц, да не будет в грех вменен
Беспутнейшему из людей
Глоток вина, что выпил он
И при разлуке с жизнью сей.
Другая баллада (заключительная) (перевод Н. Шаховской)
Так завещание, а с ним
И жизнь скончал бедняк Вийон.
Идите же прощаться с ним,
Заслышав поминальный звон,
В багрянец каждый облачен:
Се мученик любви почил.
Мошонкой в том ручался он,
Когда из жизни уходил.
И не солгал, как поглядим:
Ведь, в бессердечную влюблен,
Жестоко будучи гоним
Отсюда аж за Руссильон,
Дорогой не считал ворон,
Но ревностно любви служил
И был лишь ею побежден,
Когда из жизни уходил.
И вот он мертв и недвижим
Лежит в гробу, всего лишен,
Прикрытый рубищем одним.
Стрелой любовною пронзен.
Иной, возможно, изумлен:
Занозу-то терпеть нет сил,
А он был пуще уязвлен,
Когда из жизни уходил.
Принц! Посылая Вам поклон,
Допить он чарку не забыл
С винишком скверным «морийон»,
Когда из жизни уходил.
Баллада-завет Вийона (перевод Ф. Мендельсона)
Голь перекатная, без чести, без ума,
Глупцы обманутые, вы живете
Чем Бог пошлет, да нож, да ночи тьма…
Опомнитесь! Вы ж у себя крадете!
Неужто хочется на эшафоте,
Ломая руки, биться, как в бреду,
Взывая тщетно к Богу и суду?
Кто молодость провел с законом в ссоре,
Потом клянет злосчастную звезду!
Кто сеет зло – пожнет позор и горе.