Декорации тоже добросовестно спланированы. Стены увешаны горшками, мисками и картинами — последние представляют собой главным образом серию обнаженных, полноватых женщин, которую юный мистер Молтби не смог продать. В дальнем конце над помостом висит очень темный скелет.
— Слушай, Гледис, мы увидим его натурщиц?
— Ну, Ада, ты даешь.
Адам входит и идет к доске, на которой висит план размещения мольбертов; девушка, которая одалживала фиксатив, подходит к нему, продолжая курить.
— ДАУЭР, РЯДОМ СО МНОЙ ЕСТЬ СВОБОДНОЕ МЕСТО, ПОШЛИ ТУДА.
Девушка крупным планом.
— Она влюблена в него.
Адам крупным планом.
— А он в нее нет. Так ведь, Ада?
Место, на которое указывает девушка, превосходное, во втором ряду; другое находится рядом с печью. Напротив этого места Адам пишет свои инициалы.
— ИЗВИНИ, СВЕТ С ТВОЕГО МЕСТА БЕСПОКОИТ МЕНЯ. ОЧЕНЬ МАЛО ТЕНЕЙ — ТЫ НЕ НАХОДИШЬ?
Девушка не обескуражена; она закуривает новую сигарету.
— Я ВИДЕЛА ТЕБЯ ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ В «ВАСИЛИСКЕ» — ТОЛЬКО ТЫ НЕ ВИДЕЛ МЕНЯ.
— В «ВАСИЛИСКЕ», ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ? АХ ДА… КАКАЯ ЖАЛОСТЬ!
— ЧТО ЗА ЛЮДИ ТАМ БЫЛИ С ТОБОЙ?
— А, НЕ ЗНАЮ, КТО ОНИ.
Адам делает движение, словно собираясь уйти.
— ЧТО ТАМ БЫЛА ЗА ДЕВУШКА, С КОТОРОЙ ТЫ МНОГО ТАНЦЕВАЛ, — ХОРОШЕНЬКАЯ, БЕЛОКУРАЯ, В ЧЕРНОМ?
— О, ТЫ ЕЕ НЕ ЗНАЕШЬ? ТЕБЕ НУЖНО КАК-НИБУДЬ С НЕЙ ПОЗНАКОМИТЬСЯ. ПОСЛУШАЙ, Я ОЧЕНЬ ИЗВИНЯЮСЬ, НО МНЕ НУЖНО СПУСТИТЬСЯ, ВЗЯТЬ БУМАГИ У МИСС ФИЛБРИК.
— МОГУ ОДОЛЖИТЬ ТЕБЕ.
Но Адам уже ушел.
Ада говорит:
— В этой картине слишком много разговоров, а, Гледис?
Голос с кембриджским акцентом что-то произносит об «удалении титров».
Входит молодая женщина в наброшенном халате, впереди нее идет юный мистер Молтби.
— Натурщица — вот увидишь.
Она слегка простужена и сморкается в крохотный носовой платочек, который комкает в руке; поднимается на помост и неуклюже садится. Юный мистер Молтби приветливо кивает тем ученикам, кто привлекает его внимание; его привлекает девушка, которая разговаривала с Адамом; он улыбается.
— Он влюблен в нее.
Она отвечает теплой улыбкой.
Юный мистер Молтби шурует в печи, слегка открывает верхний световой люк, потом поворачивается к натурщице; та сбрасывает халат и вешает его на спинку стула.
— Ада, смотри!
— Ну и ну.
Молодой человек из Кембриджа без конца говорит о Матиссе, словно хорошо знаком с этой темой. Он очень заинтригован.
Женщина обнажила вялое розовое тело с коротковатыми ногами и красными локтями; как у большинства профессиональных натурщиц, пальцы ногу нее шишковатые, уродливые. Юный мистер Молтби ставит ее на стул и придает ей установленную для школы искусств позу. Класс принимается за работу.
Адам возвращается с несколькими листами бумаги и приспосабливает их на мольберте. Потом стоит и смотрит на натурщицу, не проводя ни единой линии.
— Он влюблен в нее. — Однако на сей раз объяснение Ады ошибочно.
Потом начинает набрасывать основные контуры позы.
Он работает пять-шесть минут, жар от печи становится просто-таки невыносимым. К нему подходит сзади, выдыхая дым, старый мистер Молтби.
— Скомпоновал рисунок? Где у тебя центр? Где будет ступня? Где верхняя часть головы?
Адам не скомпоновал, поэтому раздраженно все стирает и начинает заново.
Тем временем между юным мистером Молтби и влюбленной в Адама девушкой идет оживленный флирт. Он наклоняется и указывает ей ошибки; его рука лежит на ее плече; на ней джемпер с глубоким вырезом; он водит большим пальцем по ее шее; она признательно изгибается. Он берет у нее уголь и начинает рисовать в углу ее листа; ее волосы касаются его щеки; оба не обращают никакого внимания на то, что он рисует.
— Эти богемцы не занимаются делом, а, Гледис?
Адам за полчаса трижды стирает свой рисунок. Всякий раз, когда он начинает интересоваться какой-то конкретной комбинацией форм, натурщица подносит к носу платочек и после каждого сморкания слегка меняет позу. Антрацитовая печь пышет жаром; он работает еще полчаса.