— Ой, а поглядели бы вы на Китти! Я ее видела, когда принесла чай. Она та-ак переживает! Прям вся съежилась, правда. А потом Джейн позвонила и велела мне отнести вот это — еще одно письмо на почту… — Голос Полли упал до заговорщического шепота. — И знаете что? Миссис Б. не проронила ни словечка с тех самых пор, как прочитала письмо, написанное Лидией миссис Форстер.
— Миссис Хилл, — вдруг заговорила Сара. — Я должна поговорить с полковником. О Джеймсе.
Экономка замерла, с силой закусив верхнюю губу.
— Никак я не пойму, ну при чем тут Джеймс и откуда полковнику его знать. — Уголком письма Джейн Полли вычищала грязь из-под ногтей. — Он ведь солдат терпеть не может.
— Помолчи, Полли. Я все-таки должна спросить у него, как по-вашему, миссис Хилл?
Миссис Хилл застыла на несколько мгновений и вдруг выхватила конверт из рук Полли:
— Я сама об этом позабочусь. — Она плотно закуталась в шаль. — Сара…
— Да?
— Расскажешь потом, как все было.
Миссис Хилл протянула письмо Джейн почтмейстерше. Та, хмурясь, осмотрела его.
— Что за почерк, ничего не разобрать. Кому оно адресовано, куда? Это что за буква, разве это «л»? Это Дербишир? А это, по-вашему, Лэмтон?
Миссис Хилл кивнула.
— Не знаю, могу ли я принять такое. Не уверена, что оно дойдет до адресата. И почему это за день туда целых два письма?
Миссис Хилл не была расположена обсуждать хозяйкин почерк. Однако она хорошо знала, что почтмейстерша горазда городить сплетни на основании ничтожных догадок и смутных подозрений, а потому поспешила запутать следы:
— Что поделать, сами знаете, как это бывает между сестрами, когда они близки. — Миссис Хилл пожала плечами. — Хлебом не корми, дай пошушукаться друг с дружкой, а как же…
— Секреты, стало быть?
— Нет! Никаких секретов. Мои барышни — девушки приличные, так-то.
— Конечно, — поддакнула почтмейстерша, опершись о прилавок и выставив вперед плоскую грудь. — Ну конечно, барышни Беннет — девушки благовоспитанные. Но это с одной стороны, а с другой? Ведь случаются молодые люди… и кто может за них поручиться?
— Право, не пойму, о чем это вы.
— Неужто? Или вы не знаете, какие по всему городу идут слухи о неких карточных долгах? И будто ни единой лавочниковой дочки… — тут она понизила голос до коварного шепота и нагнулась так низко, что дыхнула на миссис Хилл съеденной яичницей, — не обошли…
Миссис Хилл насторожилась и отступила на шаг:
— Я считаю, что нам с вами не пристало повторять и распространять все эти слухи…
— …а Уикхем, любимчик барышень Беннет…
— …такие пересуды ни к чему хорошему не ведут и никому не делают чести: ни офицерам, ни лавочникам, ни дочкам, ни тем более людям, которые эти слухи разносят…
— Постойте, надеюсь, вы не предполагаете, что…
— …потому я всегда говорю: «Кто из вас без греха, пусть первым бросит камень».
— Вот как, миссис Хилл? — Почтмейстерша сложила руки на тощем животе с видом человека, за которым осталось последнее слово в споре. — Вот, значит, что вы говорите, так, стало быть, миссис Хилл?
Нет, она не станет болтать об этом. Если узнают, никому от этого не полегчает, а только усилит общую тревогу. Поэтому миссис Хилл весь день отмалчивалась. Почтмейстерша — просто болтливая кумушка, ничего и ни о ком толком она не знает, зато любит позлословить. Но такая репутация не помешает другим повторять ее сплетни, и раз от раза история будет звучать все более гладко, от многократных повторений становясь похожей на правду. Одно только миссис Хилл знала наверняка: сама она этому способствовать не станет. Она сплетничать не будет.
Отчасти она разделяла горе своей хозяйки, хотя и выражала его намного тише. Миссис Хилл меняла Лидии пеленки, вытирала сопливый носик, нянчилась с ней во время колик, дифтерии, ветряной оспы и других детских болезней. Да она и теперь совсем еще ребенок, девчушка с коричневой родинкой на икре, непослушная сладкоежка с дерзким взглядом и заливистым смехом. Миссис Хилл и волновалась за Лидию, и негодовала, как же невысоко та себя оценила.
Когда миссис Беннет вновь забеспокоилась, миссис Хилл добавила ей в воду капельку опийной настойки, затем еще одну и дала выпить, и вскоре та затихла. Миссис Хилл отвела со лба хозяйки поблекшие локоны и вышла, чтобы уделить внимание джентльменам. Миссис Б. была несносным, беспокойным существом и вечно требовала внимания к себе и своим переживаниям. Но была ли в том ее вина? Люби ее муж так, как должен любить супруг, благородно, щедро и безоглядно, не пришлось бы ей расходовать душевные силы на поиск подтверждений его любви, находя вместо них лишь поводы для разочарования.