Мчатся всадник и Людмила.Робко дева обхватилаДруга нежною рукой,Прислонясь к нему главой.Скоком, лётом по долинам,По буграм и по равнинам;Пышет конь, земля дрожит;Брызжут искры от копыт;Пыль катится вслед клубами;Скачут мимо них рядамиРвы, поля, бугры, кусты;С громом зыблются мосты.
«Светит месяц, дол сребрится;Мертвый с девицею мчится;Путь их к келье гробовой.Страшно ль, девица, со мной?» –«Что до мертвых? что до гроба?Мертвых дом – земли утроба». –«Чу! в лесу потрясся лист.Чу! в глуши раздался свист,Черный ворон встрепенулся;Вздрогнул конь и отшатнулся;Вспыхнул в поле огонек». –«Близко ль, милый?» – «Путь далек».
Слышат шорох тихих теней:В час полуночных видений,В дыме облака, толпой,Прах оставя гробовойС поздним месяца восходом,Легким, светлым хороводомВ цепь воздушную свились;Вот за ними понеслись;Вот поют воздушны лики:Будто в листьях повиликиВьется легкий ветерок;Будто плещет ручеек.
«Светит месяц, дол сребрится;Мертвый с девицею мчится;Путь их к келье гробовой.Страшно ль, девица, со мной?» –«Что до мертвых? что до гроба?Мертвых дом – земли утроба». –«Конь, мой конь, бежит песок[5];Чую ранний ветерок;Конь, мой конь, быстрее мчися;Звезды утренни зажглися,Месяц в облаке потух.Конь, мой конь, кричит петух».
«Близко ль, милый?» –«Вот примчались».Слышат: сосны зашатались;Слышат: спал с ворот запор;Борзый конь стрелой на двор.Что же, что в очах Людмилы?Камней ряд, кресты, могилы,И среди них божий храм.Конь несется по гробам;Стены звонкий вторят топот;И в траве чуть слышный шепот,Как усопших тихий глас…
Вот денница занялась.Что же чудится Людмиле?..К свежей конь примчась могиле,Бух в нее, и с седоком.Вдруг – глухой подземный гром;Страшно доски затрещали;Кости в кости застучали;Пыль взвилася; обруч хлоп;Тихо, тихо вскрылся гроб…Что же, что в очах Людмилы?..Ах, невеста, где твой милый?Где венчальный твой венец?Дом твой – гроб; жених – мертвец.
Видит труп оцепенелый;Прям, недвижим, посинелый,Длинным саваном обвит.Страшен милый прежде вид:Впалы мертвые ланиты;Мутен взор полуоткрытый;Руки сложены крестом.Вдруг привстал… манит перстом…«Кончен путь; ко мне, Людмила;Нам постель – темна могила;Завес – саван гробовой;Сладко спать в земле сырой».
Что ж Людмила?.. Каменеет,Меркнут очи, кровь хладеет,Пала мертвая на прах.Стон и вопли в облаках,Визг и скрежет под землею;Вдруг усопшие толпоюПотянулись из могил;Тихий, страшный хор завыл:«Смертных ропот безрассуден;Царь всевышний правосуден;Твой услышал стон творец;Час твой бил, настал конец».
Светлана
А. А. Воейковой
Раз в крещенский вечерок[6]Девушки гадали:За ворота башмачок,Сняв с ноги, бросали;Снег пололи; под окномСлушали; кормилиСчетным курицу зерном;Ярый воск топили;В чашу с чистою водойКлали перстень золотой,Серьги изумрудны;Расстилали белый платИ над чашей пели в ладПесенки подблюдны.
Тускло светится лунаВ сумраке тумана –Молчалива и грустнаМилая Светлана.«Что, подруженька, с тобой?Вымолви словечко;Слушай песни круговой;Вынь себе колечко.Пой, красавица: „Кузнец,Скуй мне злат и нов венец,Скуй кольцо златое;Мне венчаться тем венцом,Обручаться тем кольцомПри святом налое“[7]».
«Как могу, подружки, петь?Милый друг далёко;Мне судьбина умеретьВ грусти одинокой.Год промчался – вести нет;Он ко мне не пишет;Ах! а им лишь красен свет,Им лишь сердце дышит…Иль не вспомнишь обо мне?Где, в какой ты стороне?Где твоя обитель?Я молюсь и слезы лью!Утоли печаль мою,Ангел-утешитель».
Вот в светлице стол накрытБелой пеленою;И на том столе стоитДва прибора на столе.«Загадай, Светлана;В чистом зеркала стеклеВ полночь, без обмана,Ты узнаешь жребий свой:Стукнет в двери милый твойЛегкою рукою;Упадет с дверей запор;Сядет он за свой приборУжинать с тобою».
вернуться
7
Налой (аналой – церк. – слав.) – высокий столик с покатым верхом для икон и богослужебных книг.