Передовая
ДВЕ РЕЗОЛЮЦИИ
Две резолюции.
Первая— Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов.
Вторая — рабочих (400 человек) механического отделения Русско-Балтийского вагонного завода.
Первая — за поддержку так называемого “займа свободы”.
Вторая — против.
Первая без критики принимает “заём свободы”, как таковой, как заём в пользу свободы.
Вторая определяет “заём свободы”, как заём против свободы, ибо он “заключается с целью продолжения братоубийственной бойни, выгодной лишь империалистической буржуазии”.
Первая внушена сомнениями потерявших голову людей: а как быть со снабжением армии, не повредит ли делу снабжения армии отказ от поддержки займа.
Вторая не знает таких сомнений, ибо она видит выход: она “признаёт, что дело снабжения армии всем необходимым требует денежных средств, и указывает Совету рабочих и солдатских депутатов, что деньги эти должны быть взяты из кармана буржуазии, затеявшей и продолжающей эту бойню и наживающей в этом кровавом угаре миллионные барыши”.
Авторы первой резолюции должно быть довольны, ибо, ведь, они “исполнили свой долг”.
Авторы второй революции протестуют, считая, что первые таким отношением к делу пролетариата “изменяют Интернационалу”.
Не в бровь, а в глаз!
За и против “займа свободы”, направленного против свободы.
— Кто прав? — решайте, товарищи рабочие.
“Правда” № 29 ,
11 апреля 1917 г.
Подпись: К. Сталин
ЕЩЁ О СТОКГОЛЬМЕ
Война идёт. Грозно и неуклонно шествует её кровавая колесница. Из европейской она шаг за шагом превращается во всемирную, втягивая в своё чёрное дело всё новые и новые государства.
Вместе с тем падает и теряет своё значение Стокгольмская конференция.
“Борьба за мир” и тактика “давления” на империалистические правительства, провозглашенные примиренцами, превратились в “звук пустой”.
Попытки примиренцев ускорить окончание войны и восстановить рабочий Интернационал путём соглашения между “оборонческими большинствами” разных стран потерпели полный крах.
Стокгольмская затея меньшевиков и эсеров, вокруг которой плетётся густая сеть империалистических интриг, неизбежно должна превратиться либо в бессильный парад, либо в игрушку в руках империалистических правительств.
Теперь ясно для всех, что поездка делегатов Всероссийского съезда Советов по Европе и “социалистическая” дипломатия оборонцев с устройством торжественных завтраков с представителями англо-французского социал-империализма — не есть путь к восстановлению международного братства рабочих.
Партия наша была права, отмежевавшись от Стокгольма ещё на Апрельской конференции.
Развитие войны и вся мировая обстановка неизбежно обостряют классовые противоречия, ведя к эпохе грандиозных социальных битв.
В этом, и только в этом, надо искать демократических путей к ликвидации войны.
Говорят об “эволюции” во взглядах англо-французских социал-патриотов, об их решении поехать в Стокгольм и пр.
Но разве это меняет дело? Разве русские и германо-австрийские социал-патриоты не решили также (ещё раньше англо-французских!) участвовать в Стокгольмской конференции? Кто может утверждать, что это их решение ускорило дело окончания войны?
Разве партия Шейдемана, участвующая в Стокгольмской конференции, перестала поддерживать своё правительство, ведущее наступление и захватывающее Галицию, Румынию?
Разве партии Реноделя и Гендерсона, говорящие о “борьбе за мир” и о Стокгольме, не поддерживают в то же время свои правительства, захватывающие Месопотамию, Грецию?
Какое значение могут иметь для дела ликвидации войны их разговоры в Стокгольме перед лицом этих фактов?
Добренькие слова о мире, прикрывающие решительную поддержку политики войны и захватов,— кому не известны эти старые-престарые приёмы империалистического обмана масс?
Говорят, что обстоятельства теперь изменились в сравнении с прошлым, что следовало бы ввиду этого изменить и своё отношение к Стокгольму.
Да, обстоятельства изменились, но изменились они не в пользу Стокгольма, а исключительно против него.
Изменилось, прежде всего, то, что война из европейской стала всемирной, расширив и углубив общий кризис до крайних пределов.