Совершенно неправильны рассуждения Преображенского о демократии. Преображенский ставит вопрос так: либо у нас есть группировки, и тогда есть демократия, либо вы запрещаете группировки, и тогда нет демократии. Свобода группировок и демократия у него неразрывно связаны между собой. Мы не так понимаем демократию. Мы демократию понимаем, как поднятие активности и сознательности партийной массы, как систематическое втягивание партийной массы в дело не только обсуждения вопросов, но и руководства работой. Свобода группировок, т. е. свобода фракций, — это одно и то же, — является злом, грозящим расщепить партию и превратить её в дискуссионный клуб. Вы себя разоблачили, Преображенский, ибо вы отстаиваете свободу фракций. Партийная масса понимает демократию, как создание условий, обеспечивающих активное участие членов партии в деле руководства нашей страной, а пара интеллигентов из оппозиции понимает дело так, чтобы дали ей возможность создать фракцию. Вы себя разоблачили, Преображенский.
И откуда это у вас такой испуг относительно седьмого пункта об единстве партии, чего тут пугаться? Седьмой пункт говорит: “Чтобы осуществить строгую дисциплину внутри партии и во всей советской работе и добиться наибольшего единства при устранении всякой фракционности”... Но разве вы против “строгой дисциплины внутри партии и в советской работе”, тт. оппозиционеры, разве вы против всего этого? Вот уж не знал, товарищи, что вы против этого. А разве вы, Сапронов и Преображенский, против того, чтобы добиться максимального единства и “устранения фракционности”? Скажите прямо, — мы внесём, может быть, поправочки. (Смех.)
Дальше: “Съезд даёт ЦК полномочия применять в случае нарушения партдисциплины или возрождения фракционности меры партийных взысканий”... Неужели вы и этого боитесь? Неужели вы думаете, Преображенский, Радек, Сапронов, нарушать партдисциплину, возродить фракционность? Ну, а если вы этого не думаете, так чего же бояться? Вы себя разоблачаете, товарищи, паникой, которая охватила вас. Очевидно, раз вы боитесь седьмого пункта революции об единстве, вы — за фракционность, за нарушение дисциплины, против единства. А если вы не против всего этого, то зачем же вам в панику впадать? Если у вас совесть чиста, если вы за единство против фракционности и против нарушения дисциплины, то разве не ясно, что карающая рука партии не коснётся вас? Чего же бояться? (Голос с места: “А зачем вы вносите, если не страшно?”.)
А мы вам напоминаем. (Смех, аплодисменты. Преображенский: “Вы партию пугаете”.)
Мы пугаем фракционеров, а не партию. Неужели вы думаете, Преображенский, что партия и фракционеры одно и то же? Видимо, тут на воре шапка горит. (Смех.)
Дальше: “А по отношению к членам ЦК — перевод в кандидаты и даже, как крайняя мера, исключение из партии. Условием применения к членам ЦК, кандидатам в ЦК и членам ЦКК такой крайней меры должен быть созыв пленума ЦК”.
Что тут страшного? Если вы не фракционеры, если вы против свободы группировок, если вы за единство, то вы, тт. оппозиционеры, должны голосовать за седьмой пункт резолюции Х съезда, ибо он направлен исключительно против фракционеров, исключительно против нарушителей единства партии, её мощи, её дисциплины. Разве это не ясно?
Перехожу к Радеку. Есть люди, которые имеют язык для того, чтобы владеть и управлять им. Это — люди обыкновенные. И есть люди, которые сами подчинены своему языку и управляются им. Это — люди необыкновенные. К такого рода необыкновенным людям принадлежит Радек. Человек, которому дан язык не для того, чтобы управлять им, а для того, чтобы самому подчиниться своему собственному языку, не будет в состоянии знать, когда и что сболтнёт язык. Если бы вы имели возможность послушать речи Радека на различных собраниях, вы поразились бы сегодняшним его выступлением. На одном из дискуссионных собраний Радек утверждал, что вопрос о внутрипартийной демократии — пустяковый вопрос, что он, Радек, собственно говоря, против демократии, что дело идёт теперь, в сущности, не о демократии, а о том, что думает делать ЦК с Троцким. На другом дискуссионном собрании тот же Радек заявил, что демократия внутри партии — дело не серьёзное, а вот демократия внутри ЦК — самое важное дело, ибо в ЦК, по его мнению, создалась директория. А сегодня тот же Радек с открытым лбом заявляет, что внутрипартийная демократия так же необходима, как воздух и вода, ибо без демократии нет, оказывается, возможности управлять партией. Кому из этих трех Радеков прикажете верить — первому, второму или третьему? Где гарантия, что Радек, или его язык, не сделает в ближайшем будущем новых неожиданных заявлений, опровергающих все предыдущие заявления? Можно ли полагаться на такого человека, как Радек? Можно ли после этого придавать цену заявлению Радека, например, об отстранении Богуславского и Антонова от известных должностей по “фракционным соображениям”?
Насчёт Богуславского я уже говорил, товарищи... Что касается Антонова-Овсеенко, позвольте сообщить вам следующее. Антонов снят с ПУРа по решению Оргбюро ЦК, утверждённому пленумом ЦК. Он снят прежде всего за то, что разослал циркуляр о конференции ячеек военных вузов и воздухофлота с порядком дня: по международному положению, по партстроительству и пр., без ведома и согласования с ЦК, хотя Антонов знал, что ПУР работает на правах отдела ЦК. Он снят с ПУРа, кроме того, за то, что разослал всем военным ячейкам циркуляр о формах применения внутрипартийной демократии вопреки воле ЦК и несмотря на предупреждение ЦК о согласовании этого циркуляра с планами ЦК. Он снят, наконец, за то, что прислал в ЦК и ЦКК совершенно неприличное по тону и абсолютно недопустимое по содержанию письмо с угрозой по адресу ЦК и ЦКК призвать к порядку “зарвавшихся вождей”.