– Встань, Сергей.
– Разрешите, разрешите…
– Чего ты хочешь? Чем я ещё могу тебе помочь?
– Разрешите мне…
– Что?
– Разрешите мне быть вашим учеником.
– Учеником?
– Да. Я хочу жить, понимаете? Жить.
– Но…
– Хотя бы месяц…
Василий задумался.
– Пожалуйста. Я теперь уже не смогу жить той же жизнью, какой жил раньше.
– Я…
– Эти же ничего не понимающие люди, дурацкая работа…
Василий, наконец, улыбнулся.
– Ну что ж, вы всё-таки спасли мне жизнь, должен же я хоть чем-то вас отблагодарить. Хоть ты уже и не молод, и я почему-то не могу понять твоей сущности, но так и быть, я разрешаю тебе пойти со мной.
– О, Василий, спасибо! – он ещё сильнее обнял ноги Василия. – Вы не разочаруетесь в своём решении.
– Вижу, что ты веришь в меня, а значит, веришь и в то, что за мной.
– Да, да!
– Я думаю, на тебя можно положиться. А теперь встань с колен, нам пора идти.
Сергей отпустил ноги Василия.
Иван и Василий отвернулись и пошли из города.
Сергей с загадочной улыбкой посмотрел на них и, бросив условленную сумму денег под дерево, зашагал следом.
Николай Александрович очнулся и медленно приоткрыл глаза. Около него стояла капельница, и рука была перевязана бинтами. Он вздохнул и попытался вспомнить, что с ним произошло. Сначала в сознании всплыл дождь, потом ванная, потом бритва… дальше ничего. Но Николай Александрович знал, что было и что-то ещё, а вот что – вспомнить никак не мог.
Он попытался открыть глаза.
– О Господи, ну наконец-то ты очнулся, – обрадовалась Татьяна и сжала здоровую руку Николая Александровича.
Николай Александрович медленно повернул голову и увидел улыбающееся, заплаканное лицо Татьяны.
– Как я рад тебя видеть, – тоже улыбнулся Николай Александрович. – Кажется, я сделал большую глупость.
– Главное, что ты жив. Я так за тебя боялась.
– Всё позади, всё хорошо.
Татьяна стала гладить его руку.
– Когда я увидела тебя в ванной, я чуть было сама не умерла, а когда у тебя начался бред, я даже подумала, что ты сошёл с ума, – Татьяна нервно засмеялась. – Ну да ничего, врачи говорят, что всё будет хорошо.
– О каком бреде ты говоришь? – удивился Николай Александрович.
– Ты всё время, пока был без сознания, твердил, что должен отомстить, должен убить какого-то Василия, и что это тебе сказал сам апостол Пётр, – Татьяна опять засмеялась.
– Да-а, – усмехнулся Николай Александрович.
– А знаешь, как…
Николай Александрович напряг свою память, и тут его как током ударило. Он вспомнил своё видение с апостолом Петром, который сказал, кто убийца его сына и что ему теперь надо делать; теперь он вспомнил всё. Появилась непоколебимая уверенность. Затем он вспомнил вспышку света, какой-то тоннель, из которого его почему-то кто-то тащил, затем заплаканное лицо Татьяны… А потом снова провал, вплоть до этого момента.
Николай Александрович отвернулся и сделал серьёзное лицо.
– Это не бред.
– Что? – не расслышала Татьяна.
– Я действительно видел апостола Петра, и он сказал, что мне надо делать и как отомстить.
– Коля, ты меня пугаешь, – прошептала Татьяна. – Это же всего лишь сон, бред, ты же всё-таки был при смерти.
– Это был не сон, я в этом уверен.
– Коля…
– Я должен найти этого проклятого Василия, я должен отомстить за смерть нашего сына, – Николай Александрович вздохнул. – Можешь мне не верить, но я сделаю это.
– Но Юру всё равно уже не вернуть, – в голосе Татьяны появилась дрожь. – Да и кто такой этот Василий? Это же сон, и ничего более.
– Я его найду.
– Даже если он действительно существует, ещё одной смертью ты всё равно ничего не исправишь.
– Зато я успокоюсь. Месть священна, и она свершится.
– Убийство – это грех. Коля, умоляю тебя, выкинь эту мысль из головы, не надо…– она начала плакать.
– Иногда убийство это высочайшая обязанность любого нормального человека, – Николай Александрович был непреклонен.
В палату вошли врачи, и Татьяна, вытирая глаза помятым платком, собралась уходить, но Николай Александрович постарался крепче сжать её руку и с неумолимой решительностью в голосе прошептал:
– Таня, я клянусь Богом, я убью его, душа Юры должна успокоиться.
Татьяна ничего не ответила. Николай Александрович отпустил её руку, и она вышла из палаты.
– Я клянусь, – ещё раз прошептал он и тяжело вздохнул.
Снова город. Такой же, как и все предыдущие, как и те, что были до него, в котором живут такие же люди, и у которых у всех одинаковые проблемы.
Было почти уже совсем темно.