– Все вы одинаковы, – перебил его тот же голос. – Лишь бы мозги запудрить, да денег побольше нахапать!
Василий осмотрел толпу. Он хотел, чтобы хоть кто-нибудь возразил этому человеку, хоть кто-нибудь встал на его сторону, но разве дождёшься?
– Я не сектант, и мне не нужны ваши деньги, я хочу изменить этот мир.
– Ну-ну, вы слышали, он сказал «изменить мир», – мужчина засмеялся. – А мне и так неплохо живётся, я не хочу, чтобы ты что-то там менял. Жизнь она и есть жизнь, и ничего в ней не изменишь. Хрен на хрен менять– только время терять!– он опять заржал
– Вы не понимаете, что говорите.
– Мне этот твой новый мир что шёл, что ехал.
Василий снова вопросительно посмотрел на толпу, но никто не возражал. Действительно, никому и ничего не нужно; ни он, ни мир.
– Люди, что с вами? – на лице Василия читался ужас. – Вы тонете и даже не пытаетесь всплыть…
– А зачем рыбам куда-то там всплывать?
– …разве вы можете после этого называть себя людьми?
Большинство опустило глаза.
– Вы же можете, – продолжал Василий. – Стоит только захотеть. Почему вы не хотите?
– Никто ничего не делает и никому ничего не надо, – мужчина глотнул пива. – А мне что, больше всех надо?
Василий был убит, раздавлен, опустошён. Он один, рядом никого, кто бы его поддержал. Все над ним смеются, пусть не в глаза, в душе, но от этого не было легче.
Василий покачал головой и еле слышно сказал:
– Зачем быть толпой? Зачем подчиняться толпе? Зачем думать мозгами толпы? Вы же люди, вы же личности. Самое ценное, что есть у человека – он сам. Почему вы за бесценок продаёте самое дорогое? У толпы нет ума, только примитивные чувства и позывы к ним. Неужели человечество, живя всего несколько тысячелетий, уже так устало от жизни, что хочет вновь превратиться в животных? – Василий покачал головой и уже громко, обращаясь ко всем, сказал. – Вот я стою здесь и вижу перед собой, не людей, нет, я вижу кучку зомби, оглядывающихся и ищущих поддержки и одобрения друг у друга, чтобы они сняли с вас ответственность за то, что вы продали. Так и живите, всё правильно, так и надо! Бог с вами, но только кому вы нужны, средства для оправдания себе подобных. Ни-ко-му, даже себе.
Василий больше ничего не сказал. Он развернулся и пошёл прочь от этого осквернённого ими места.
Народ замолчал, надолго ли? Через минуту всё станет на свои места.
А напротив площади, на которой выступал Василий, находился старый многоэтажный дом, в котором и сидел всё время его выступления Николай Александрович. Он частенько поглядывал в оптический прицел, но никак не мог нажать на курок.
Он слушал и думал обо всём том, что говорил Василий. У него складывалось такое впечатление, что это была предсмертная речь, но Николай Александрович не привёл приговор в исполнение.
Когда он пришёл сюда, собрал винтовку и выбрал место, казалось, ничто и никто не может ему помешать. Он был зол на всех и вся в этом мире. Но всё оказалось намного сложнее. В определённый момент, когда Василий начал свою речь и Николай Александрович в первый раз навёл на него винтовку, он внезапно понял, что сейчас он хочет убить Василия вовсе не из мести, а уже из принципа. Все говорили, что ему не следует этого делать, но он не слушал, и вот он здесь. Кто же сдаётся в последний момент? Да, сейчас он хотел убить Василия просто из упрямства.
Николай Александрович не нравилось это его новое чувство. Он начал вспоминать Юрия и стал представлять, как он убил его…
Через некоторое время услышав, что говорит Василий, Николай Александрович понял, что это именно толпа говорит в нём, а вовсе не он сам. Хотя, может быть, это было всего лишь самовнушение, (кто поймёт?), оправдание самого себя, но он не хотел думать, что его чувство мести угасло из-за него самого.
Он упорно не хотел в это верить, но всё говорило, что так оно и есть. Но так как человек не может долго злиться на самого себя, он стал перенастраивать злобу на того, кто ему был нужен.
Ну вот, вспомнив Юрия и достаточно разозлившись на этот мир, Николай Александрович наконец-то решился стрелять. Он долго держал Василия на прицеле, но вполне естественный страх убийства и всякие мысли постоянно сбивали его.
Он вспомнил о деньгах, которые у него теперь есть, а это значит, что он может начать новую жизнь. Он подумал о том, что Юрия всё равно уже не вернуть, да и вообще месть вещь бессмысленная. Но эту мысль Николай Александрович быстро отбросил, так как это была изначально не его мысль, а следовательно, она не могла быть верной.
В конце концов, Николай Александрович пришёл к страшному выводу: Василий начинал ему нравиться. Он чувствовал в нём родственную душу, такую же непонятую и отвергнутую. Они оба были не такие, как все.