Кроме того, непосредственно лично я во время своей последней заграничной поездки в 1936 году, после разговора с Рыковым, установил связь с меньшевиком Николаевским, который очень близок к руководящим кругам меньшевистской партии. Из разговора с Николаевским я выяснил, что он в курсе соглашений между правыми, зиновьевскими, каменевскими людьми и троцкистами, что он вообще в курсе всевозможных дел, в том числе и рютинской платформы. То конкретное и новое, о чем шел между нами разговор, заключалось в том, что, в случае провала центра правых, или
контактного центра, или вообще верхушечной организации всего заговора, через Николаевского будет договоренность с лидерами 11 Интернационала о том, что они поднимают соответствующую кампанию в печати.
Кроме меня персонально, некоторые другие из крупных руководителей право-троцкистской организации то же самое имели связи, устанавливали преступный контакт с представителями давно сложившихся контрреволюционных организаций.
У Рыкова были связи через Николаевского с меньшевиками, очень крупные связи были у А. Л. Смирнова. Они установились еще тогда, когда он был в Наркомземе, где, как известно, был целый ряд крупнейших деятелей эсеровского или около-эсеровского движения.
Таким образом, не подлежит никакому сомнению - и я это вполне целиком и полностью признаю, - что кроме блокировки с троцкистами, зиновьевцами, каменевцами, буржуазно-националистическими организациями была еще совершенно непосредственная и реальная связь с эсерами и меньшевиками, чему непосредственным виновником в значительной мере был я сам, разумеется, в качестве руководящего центра правых. Речь шла в первую очередь об эсерах подпольных, которые оставались здесь, то есть о бывшем центральном комитете официальной партии эсеров и, во- вторых, о заграничной организации, которая, главным образом, сосредоточивалась около такой фигуры, как Марк Вишняк - бывший секретарь Учредительного собрания.
Вышинский. Я хотел бы спросить по поводу эсеровских вопросов. Здесь Бессонов дал показания относительно его поездки в Прагу и свидания с Сергеем Масловым. Там в разговоре Бессонова с Масловым была ссылка на Бухарина и Рыкова. Подсудимый Бессонов, вам говорил Маслов о том, что он в курсе подпольной деятельности Бухарина?
Бессонов. Он говорил, что он в курсе контрреволюционных взглядов правой оппозиции и их подпольной деятельности.
Вышинский. Подсудимый Бухарин, у вас была непосредственная связь с Масловым?
Бухарин. Нет.
Вышинский. Подсудимый Бессонов, вам известно также, кем был Маслов в Праге? Что он был организатором контрреволюционной кулацкой партии? Что он жил на средства иностранной разведки и на средства своих газет и журналов? Так, подсудимый Бессонов?
Кессонов. Совершенно верно.
Вышинский. Через кого он был информирован?
Бухарин. Мне это не известно, но я предполагаю, что это было сделано через оставшихся членов заграничного центрального комитета эсеров.
Вышинский. Вы были связаны с ЦК эсеров?
Бухарин. Через Членова с Рапопортом.
Вышинский. Эсером?
Бухарин. Этот Рапс порт был связан с Марком Вишняком.
Вышинский. Значит, вы предполагаете, что о вашей подпольной деятельности Сергей Маслов был информирован через членов заграничного ЦК эсеровской организации или...
Бухарин. Или Рапопорта, или Вишняка.
Вышинский (к Рыкову). Вы информировали о своей подпольной работе Николаевского?
Рыков. Да.
Вышинский. Подсудимый Бухарин, продолжайте.
Бухарин. С приходом к власти фашистов в Германии среди верхушки контрреволюционных организаций начался обмен мнений относительно возможности использования иностранных государств в связи с военной ситуацией.
Летом 1934 года Радек мне сказал, что от Троцкого получены директивы, что Троцкий с немцами ведет переговоры, что Троцкий уже обещал немцам целый ряд территориальных уступок, в том числе Украину. Если мне память не изменяет, там же фигурировали территориальные уступки и Японии.
Должен сказать, что тогда, в ту пору, я Радеку возражал. Мне казалось, что при развитии масса йога патриотизма, который не подлежит никакому сомнению, эта точка зрения Троцкого политически и тактически нецелесообразна с точки зрения самого заговорщического плана, что здесь надо действовать гораздо более осторожно.
Вышинский. Кто сказал это?
Бухарин. Я говорил это. Я даже считал, что предварительные переговоры вообще совершенно не нужны.
Вышинский. Чтобы не провалиться?
Бухарин. Я говорю не о провале в смысле ареста, а в смысле арестам а в смысле провала всего дела.
Вышинский. Я тоже об этом говорю. Это в каком году было?
Бухарин. Разговор с Радеком был летом 1934 года.
Вышинский. А разговор с Караханом был позже?
Бухарин. Был после его приезда в Москву, в 1935 году.