Оксеншерна пишет. Сейчас, я кончу!
Гарди. Не спешите!
Оксеншерна про себя. Шестьдесят пять… семьдесят… Позвольте!.. Да! Вот вам ввод во владение Экользундом — подарок королевы — он несколько запоздал, так как вас постигла опала. Ведь вы всё еще в опале, де-ла Гарди?
Гарди. Да, и такой безжалостной, какая возможна только под властью Кристины.
Оксеншерна. Выражайтесь с почтением о королеве!
Гарди. Простите меня, Оксеншерна. Но ведь государство близится к гибели…
Оксеншерна. Перестаньте!
Гарди. Позвольте: я член риксдага и не менее вас предан отечеству.
Оксеншерна смотрит на него с удивлением.
Гарди. Знаете ли вы, что именно содержит в себе пасквиль Мессениуса?
Оксеншерна. Нет! А вы?
Гарди. Нет!
Оксеншерна. Вы догадываетесь?
Гарди. Если бы и догадывался, то не сказал бы.
Оксеншерна грустно. Де-ла Гарди!.. Ведь вы государственный казначей, а знаете ли вы, в каком положении государство?
Гарди. Этого, я думаю, никто не в состоянии выяснить.
Оксеншерна. Мне это теперь ясно. Целый год я подводил счета… вот посмотрите…
Гарди. Ну и что же?
Оксеншерна подымается подавленный и ходит взад и вперед. Положение печальное!
Гарди. «Claudite libros!» Но прекратим этот разговор!
Оксеншерна ломает руки в борьбе с самим собой. Де-ла Гарди, вы знаете, я всегда питал благоговение к памяти моего великого короля и его наследницы. Но родина для меня — выше всего!..
Гарди. Перестаньте, Оксеншерна, иначе вы раскаетесь!
Оксеншерна. Что делаться должен говорить!
Гарди. Молчите. Стены имеют уши, и испанские башмаки ступают неслышно.
Оксеншерна останавливается и всматривается в Гарди. Вы говорите — испанские? Поспешно. Вы знаете Пиментелли?
Гарди. Да!
Оксеншерна. Что это за человек?
Гарди. Обыкновенный испанский иезуит, и кроме того фаворит королевы.
Оксеншерна. Иезуит! Боже, пощади нас! Пауза. Не знаете ли вы, Гарди… нет, не могу… как трудно шпионить и злословить… Устарела моя политика… Пауза. Правда ли, что придворный портной Хольм будет произведен в дворянство и станет камергером?
Гарди. Правда.
Оксеншерна. Боже мой! Пауза.
Гарди. А молодой Тотт будет членом государственного совета.
Оксеншерна. Подпоручик Тотт? Ведь ему двадцать три года!
Гарди. Что же, он фаворит!
Оксеншерна, медля. Что такое фаворит, что подразумевается под этим словом? Оно вечно всюду преследует вас…
Гарди. Фаворит: это любимец, ему жертвуют всем!
Оксеншерна, Мне лучше было бы лежать в гробу, чем… Пауза. Правда ли?.. Господи, прости мне — правда ли, что королева бывает на католической мессе у французского посланника?..
Гарди. И творит крестное знамение? Да! Это знает весь город.
Оксеншерна вне себя. Боже, зачем я живу? Магнус, ради Бога дайте мне высказаться… Пауза. Мое благоговение, мое уважение, моя верность по отношению к королевскому дому, всё, что когда-то я высоко ценил я должен теперь выкинуть за борт. Я притворялся слепым из чувства благоговения; из чувства уважения — делался глухим; наконец, желая быть верноподданным лгал. Я трусом стал, я стал низкопоклонником, я окружил почетом ничтожество, я начал презирать сам себя. Пауза. Государством управляет глупая женщина. Счетные книги в таком виде, как будто они велись неразумным ребенком. Собственность короля роздана чужеземцам; даются балеты, стоящие 30.000 в вечер; армия существует только на бумаге, а флот — гниет в бездействии; собрание государственных чинов третируют, как палату общин, государственный совет пополняется подпоручиками; церковь при дворе — коллегия иезуитов; королевский замок превращен в дом терпимости! Пауза.
Гарди. Итак, перемены неизбежны.
Оксеншерна. Да. Пауза.
Гарди. Сословия хотели выдать королеву замуж?
Оксеншерна. За Пфальцграфа Карла Густава, но нам это не желательно.
Гарди. Т-а-к.
Оксеншерна. Карл Густав — воин и будет вести войны, но он не политик, способный управлять государством. Кроме того, мы не желаем никого из династии Пфальцеров, раз у нас имеются потомки Вазы.
Гарди. Потомки Вазы?
Оксеншерна. Да, в Польше!
Гарди. Верно… Но у Карла Густава много друзей!
Оксеншерна. Врагов у него больше!
Гарди. Какая-то партия хочет ограничить королевскую власть, и тем улучшить положение дел.
Оксеншерна. Я член этой партии.
Гарди радостно удивленно. И Кромвель также!
Оксеншерна. Да, и Кромвель… Вы знаете его?