Матушка родимая, дошло, видно, до меня. Что вы со мной сделали? Как захрустят эти косточки, да как запищит!.. Матушка родимая, что вы со мной сделали!
Поди, родной, выпей. Оно, точно, ночным делом жутость берет. А дай срок, ободняет да, ведашь, денек-другой пройдет, и думать забудешь. Дай срок, девку отдадим и думать забудем. А ты выпей, выпей поди. Я уж сама приберу в погребе-то.
Вино осталось там? Не запью ли?!
Иди, иди, ягодка, а уж я потружусь, полезу сама, закопаю. Скребку-то куда он тут бросил? Анисья, подь-ка сюда, посвети, что ль?
А он-то что ж?
Да напугался больно. Напорно уж больно ты налегла на него. Не замай, опамятуется. Бог с ним, уж я сама потружусь. Фонарь-то поставь тут. Я увижу.
Что, догулялся? Широк ты был, теперь погоди, сам узнаешь каково. Пыху-то сбавишь.
Матушка, а матушка?
Чего, сынок?
Не зарывай, живой он. Разве не слышишь? Живой! Во... пищит. Во, внятно...
Да где ж пищать-то? Ведь ты его в блин расплющил. Всю головку раздребезжил.
Что ж это? Всё пищит! Решился я своей жизни. Решился! Что они со мной сделали?! Куда уйду я?!
СЦЕНА 2-я.
Ишь, духу-то напустили, в рот им ситного пирога с горохом. Мимо лили добро-то. И табаком не заглушишь. Так в носу и вертит. О, Господи! Спать, видно.
Дедушка, не туши, голубчик!
Чего не тушить?
А на дворе-то гомонили как. Слышишь, опять в амбар пошли?
Тебе-то чего? Авось тебя не спрашивают. Ложись, да и спи. А я вот заверну свет.
Дедушка, золотой! не гаси совсем. Хоть в мышиный глазок оставь, а то жуть.
Ну, ладно, ладно. Чего жутко-то?
Как не жутко, дедушка! Нянька как билась. Об рундук головой билась. Я ведь знаю... у ней робеночек родиться хочет... Родился уж никак...
Эка егоза, залягай тебя лягушки. Всё тебе знать надо. Ложись, да и спи. Вот так-то. Вот так-то. А то много знать будешь, скоро состаришься.
А ты на печку пойдешь?
А то куды ж? То-то глупая, посмотрю я. Всё ей знать надо. Вот так-то лежи, да и спи.
Разочек крикнул, а теперь не слыхать.
О, Господи, Микола милослевый!.. Чего не слыхать-то?
Робеночка.
А нет его, так и не слыхать.
А я слышала, однова дыхнуть, слышала. Тоооненько так.
Много ты слышала. А слышала так, как вот такую-то девчонку, как ты, детосека в мешок посадил, да и ну ее.
Какой такой детосека?
А вот такой самый. И хороша ж печка нынче, тепла. Любо! О Господи, Микола милослевый!
Дедушка! Ты заснешь?
А то что ж ты думала — песни играть буду?
Дедушка, а дедушка! Копают! Ей-Богу, копают, в погребе копают, слышь! Однова дыхнуть, копают!
Чего не вздумает. Ночью копают. Кто копает? Корова чешется, а ты — копают! Спи, говорю, а то сейчас свет потушу.
Голубчик, дедушка, не туши. Не буду. Ей-Богу, не буду, однова дыхнуть, не буду. Страшно мне.
Страшно? Ты не бойся ничего, вот и не будет страшно. А то сама боится и страшно, говорит. Как же не страшно, как ты боишься? Эка девчонка глупая какая.
Дедушка! А дедушка! Ты заснул?
Ну, чего еще?
Кака же така детосека?
А вот така. Вот как попадется такая же, как ты, — не спит, он придет с мешком, да девчонку шварк в мешок, да сам туда же с головой, подымет ей рубашонку, да и ну хлестать.