Совершенно так же шло дело и в России. И у нас социализм существовал очень долго, в течение многих десятилетий, в стороне от борьбы рабочих с капиталистами, от рабочих стачек и пр. С одной стороны, социалисты не понимали теории Маркса, считали ее неприменимой к России; с другой стороны, русское рабочее движение оставалось еще в совершенно зачаточной форме. Когда в 1875 г. образовался «Южнорусский рабочий союз» и в 1878 г. «Северно-русский рабочий союз», то эти рабочие организации стояли в стороне от направления русских социалистов; эти рабочие организации требовали политических прав народу, хотели вести борьбу за эти права, а русские социалисты ошибочно считали тогда политическую борьбу отступлением от социализма. Но русские социалисты не остановились на своей неразвитой, ошибочной теории. Они пошли вперед, восприняли теорию Маркса, выработали в приложении к России теорию рабочего социализма, теорию русских социал-демократов. Основание русской социал-демократии – главная заслуга группы «Освобождение труда», Плеханова, Аксельрода и их друзей[128]. Со времени основания русской социал-демократии (1883 г.) русское рабочее движение, при всяком широком проявлении его, прямо сближалось с русскими социал-демократами, стремилось слиться с ними. Основание «Российской социал-демократической рабочей партии» (весной 1898 г.) знаменует крупнейший шаг на пути к этому слиянию. В настоящее время – главная задача всех русских социалистов и всех сознательных русских рабочих упрочить это слияние, укрепить и сорганизовать «Рабочую социал-демократическую партию». Кто не хочет знать этого слияния, кто стремится искусственно провести какое-то разделение между рабочим движением и социал-демократией в России, тот приносит не пользу, а вред делу рабочего социализма и рабочего движения в России.
Пойдем далее. «Что касается до широких требований, – пишет Р. М., – до политических требований, то только в требованиях петербургских ткачей… 1897 г. мы видим первый и еще мало сознательный случай предъявления нашими рабочими подобных широких политических требований». Мы опять-таки должны сказать, что это безусловно неверно. Печатая подобные фразы, редакция «Рабочей Мысли» обнаруживает, во-1-х, непростительное для социал-демократа забвение истории русского революционного и рабочего движения, а во-2-х, непростительно узкое понимание рабочего дела. Широкие политические требования предъявлены русскими рабочими и в майском листке С.-Петербургского союза борьбы 1898 г. и в газетах «С.-Петербургском Рабочем Листке» и «Рабочей Газете», которую передовые организации русских социал-демократов признали в 1898 г. официальным органом «Российской социал-демократической рабочей партии». Игнорируя это, «Раб. Мысль» пятится назад и вполне оправдывает то мнение, что она является представительницей не передовых рабочих, а низших, неразвитых слоев пролетариата (Р. М. сам указывает в своей статье на то, что «Раб. Мысли» уже указывали на это обстоятельство). Низшие слои пролетариата не знают истории русского революционного движения, и Р. М. не знает ее. Низшие слои пролетариата не понимают отношения между рабочим движением и социал-демократией, и Р. М. не понимает этого отношения. Почему русские рабочие в 90-х годах не образовали своих особых организаций отдельно от социалистов, как в 70-х годах? Почему не предъявили они отдельно от социалистов свои политические требования? Р. М. объясняет это, очевидно, тем, что «русские рабочие еще очень мало подготовлены к этому» (стр. 5 его статьи), но таким объяснением он только лишний раз подтверждает то мнение, что он вправе говорить лишь как представитель низших слоев пролетариата. Низшие слои рабочих во время движения 90-х годов не сознавали политического характера движения. Но, тем не менее, все знают (и Р. М. сам говорит это), что рабочее движение 90-х годов получило широкое политическое значение. Произошло это оттого, что характер движению придали, как и везде, как и всегда, передовые рабочие, за которыми рабочая масса шла потому, что они доказали ей свою готовность и свое уменье служить рабочему делу, что они сумели приобрести ее полное доверие. А эти передовые рабочие были социал-демократами; многие из них даже лично принимали участие в тех спорах между народовольцами и социал-демократами, которые характеризовали переход русского революционного движения от крестьянского и заговорщицкого социализма к социализму рабочему. Понятно поэтому, отчего эти передовые рабочие не отстранялись теперь от социалистов и революционеров в особые организации. Такое отстранение имело смысл и было необходимо тогда, когда социализм отстранялся от рабочего движения. Такое отстранение было бы невозможно и бессмысленно, раз передовые рабочие видели перед собой рабочий социализм и социал-демократические организации. Слияние передовых рабочих с социал-демократическими организациями было вполне естественно и неизбежно. Это было результатом того крупного исторического факта, что в 90-х годах встретились два глубокие общественные движения в России: одно стихийное, народное движение в рабочем классе, другое – движение общественной мысли к теории Маркса и Энгельса, к учению социал-демократии.