1 Петр Васильевич Всесвятский (р. 1884), член ВКП(б) с 1905 г. В 1905 г. студент юридического факультета Московского университета, секретарь группы агитаторов и пропагандистов с.-д. (большевиков) в Замоскворецком районе. Был арестован за участие в вооруженном восстании. После Великой Октябрьской революции 1917 г. юрист, дипломат и экономист.
104. A. M. Бодянскому.
1906 г. Января 1. Я. П.
Вчера получил ваше письмо и статьи,1 любезный Александр Михайлович. Я согласен с вами, что желательно бы было, чтоб в печати раздавался голос, обсуживающий события нашего времени не с партийной точки зрения, но с высшей христианской, примиряющей. И голоса такие раздаются в разных органах. Устройство же для этой цели специального органа — журнала, газеты я думаю не достигнет цели. Периодичность, обязательство выходить в известные сроки, избави бог ежедневно, несовместимо с серьезностью, искренностью и обдуманностью.
Пишите, что думаете (ваша о клятве прекрасная статья), и помещайте где попало, и голос ваш будет раздаваться и будет услышан теми, кому он родственен.
А не поместят в газеты, печатайте в отдельных листках. А нет средств — оставляйте в рукописи. Для мысли нет спеха. Она возьмет свое. —
Так я думаю. Жалею, что вы не заехали. Прощайте.
Всего истинно хорош[его] желаю вам.
Лев Толстой.
1 янв. 1906.
Впервые опубликовано, без последних трех фраз, в ПТС, II, № 481.
Ответ на письмо от 25 декабря 1905 г., в котором Бодянский высказывал мысль о необходимости ежедневной газеты христианского направления.
1 Вместе с письмом Бодянский послал Толстому две свои статьи: «О присяге», напечатанную в «Харьковском листке» в конце ноября 1905 г., и неопубликованную статью «Ответ на предложение дать разъяснение», написанную Бодянским по предложению редакции «Харьковского листка» и являвшуюся изложением взглядов Бодянского на происходящие в России события и на роль прессы.
* 105. Е. В. Молоствовой.
1906 г. Января 1. Я. П.
Очень рад был получить от вас письмо, милая Лизавета Владимировна. Думаю, что болезнь ваша прошла; если же не прошла, то и в этом нет ничего худого для человека, живущего духовной жизнью,1 каким я считаю вас. Болезнь только помогает нам сделать то, что мы неизбежно для нашего истинного блага [должны] сделать сами: перенести свои желания из телесной области в духовную, в приближении к тому совершенству, которое мы сознаем.
Помогай вам бог сознательно и бессознательно подвигаться на этом пути.
Совершающиеся события не дают мне спокойно заниматься теми работами, к[оторые] более свойственны моему возрасту, а заставляют отзываться на совершающееся. Что и сделал в последних двух статьях: «Конец века», вышедшей, и другой, к[оторую] только что окончил.2
Прощайте, желаю вам всего такого хорошего, к[отор]ое никогда не перестает быть хорошим.
Лев Толстой.
1 янв. 1906.
Ответ на письмо Молоствовой от 12 ноября 1905 г.
1 В автографе: жизни
2 Статья «Обращение к русским людям. К правительству, революционерам и народу».
* 106. А. В. Толстой.
1905 г. Декабря 25? и 1906 г. января 1. Я. П.
Получил твое хорошее письмо, милая Лина, и очень бы хотелось бы ответить тебе получше.
Слова эти были написаны почти неделю тому назад, и я все собирался и нынче только собрался ответить. Не оттого, чтобы затруднялся ответом, напротив, слишком многое хочется сказать, но отчасти некогда было, отчасти чувствовал себя ленивым и старым. Некогда было п[отому], ч[то] хотелось поскорее кончить статью: обращение к правительству, к революционерам и к народу, к[отор]ая собственно составляет ответ на твое письмо. Скажу же тебе то, чего там нет и что тоже отвечает на твой ужас и удивление перед зверством людей. Не скажу, чтобы я не испытывал теперь мучительного чувства негодования, сострадания и отвращения от того, что делается, но я не испытываю ни малейшего ни удивления, ни ужаса. Удивление и ужас перед зверством людей я испытал 25 лет тому назад, когда во мне произошел тот душевный переворот, к[отор]ый открыл мне смысл и назначение нашей истинной жизни и всю преступность, жестокость, мерзость той жизни, к[отор]ую мы ведем, люди богатых классов, строя наше глупое матерьяльное внешнее благополучие на страданиях, забитости, унижении наших братий. И это не фраза, что я ужаснулся тогда. Чувство, к[отор]ое я испытал тогда, было так сильно, что я чуть не сошел с ума, глядя на спокойствие и уверенность людей вокруг меня, живущих без всякой религии, без всякой заботы о чем-нибудь другом, кроме своих удобств и приятностей жизни. Я тогда писал, говорил людям, что нельзя жить без религии, без понимания смысла и назначения своей жизни, к[отор]ое для всех людей одно и потому исключает возможность пользования, в виде рабочих, лакеев, мужиков, жизнями других людей, своих братий. Я тогда ужаснулся на это состояние людей без религии, уподобляющее их зверям, и удивлялся и тому, что они могут так жить, и тому, что не грызут, не убивают друг друга. Теперь они делают более резко и открыто то, что они делали постоянно, что делаем мы постоянно; и потому мне жалко, мне жутко, но я не удивляюсь и не ужасаюсь. Всё это не может быть иначе среди людей, к[отор]ые живут, как животные, не подчиняясь никаким абсолютным1 законам, кроме своей выгоды и приятности.
Человек, у которого нет такого обоснованного, признания высшего начала, закона, которому он всегда при каких бы то ни было условиях, хотя бы и под угрозой величайших страданий и смерти повинуется, такой человек — знай он все науки в мире — только животное. Крестьянская старуха, к[отор]ая ни за что не оскоромится постом и, как бы это трудно ни было, будет говеть, считая это требованием высшего существа, — человек. Самый же ученый профессор, к[оторый] считает, что в мире нет другого закона, кроме борьбы за существование, и самый утонченный художник, считающий высшим идеалом человечества красоту, — оба животные.
Впрочем, я пишу то, что я 20 раз высказывал. Я не удержался высказать это тебе особенно п[отому], ч[то] ты мать семейства и что на тебе лежит обязанность первого воспитания детей, и поэтому тебе более, чем кому другому, и особенно п[отому], ч[то] вопросы эти существуют для тебя, нужно во что бы то ни стало установить в себе ясное и твердое религиозное мировоззрение и не столько словами и книгами, сколько всей жизнью передать его детям.
Поздравляю тебя и с новым годом и новыми детьми2 и благодарю тебя за твое доверчивое, хорошее письмо ко мне.
Лев Толстой.
1 янв. 1906.
Александра Владимировна Толстая (р. 1880), рожд. Глебова — с 1901 г. жена Михаила Львовича Толстого. В 1903 г. она сделала по просьбе Толстого перевод статьи Э. Кросби «Отношение Шекспира к рабочему народу». См. о ней неоднократные упоминания в «Дневнике С. А. Толстой. 1897—1909», изд. «Север», М. 1932.
Ответ на письмо А. В. Толстой от 20 декабря 1905 г.
1 Зачеркнуто: духовным
2 11 декабря 1905 г. у А. В. Толстой родились близнецы (Александра и Владимир).