Серебристо-матовый ручей,
Небо бесконечно голубое,
Небо золотое от лучей.
И чего еще ты хочешь, сердце,
Разве счастье — сказка или ложь?
Для чего ж соблазнам иноверца
Ты себя покорно отдаешь?
Разве снова хочешь ты отравы,
Хочешь биться в огненном бреду?
Разве ты не можешь жить, как травы
В этом упоительном саду?
Н. Гумилев.
55. В. Я. Брюсову
<Царское село. 9 декабря 1908 г.>
* * *
В муках и пытках рождается слово,
Робкое, тихо проходит по жизни,
Странник — оно, из ковша золотого
Пьющий остатки на варварской тризне.
Выйдешь к природе... природа враждебна,
Все в ней рождает тоску и тревогу,
Вечно звучит в ней фанфара молебна
Не твоему и ненужному Богу.
Смерть? Но сперва эту сказку поэта
Взвесь осторожно и мудро исчисли,
Жалко не будет ни жизни, ни света,
Но пожалеешь о царственной мысли.
Что ж! Это путь величавый и строгий —
Плакать с осенним пронзительным ветром,
С нищими нищим таиться в берлоге,
Темные грезы оковывать метром.
* * *
Давно вода в мехах иссякла,
Но, как собака, не умру, —
Я в память дивного Геракла
Сперва предам себя костру.
И пусть, пылая, жалят сучья,
Грозит чернеющий Эреб,
Какое странное созвучье
У двух враждующих судеб.
Он был героем, я — бродягой,
Он — полубог, я — полузверь,
Но с одинаковой отвагой
Стучим мы в замкнутую дверь.
Пред смертью все — Терсит и Гектор —
Равно ничтожны и славны,
Я также выпью светлый нектар
В полях лазоревой страны.
Н. Гумилев.
56. В. Я. Брюсову
<Царское село. 10 декабря 1908 г.>
Дорогой Валерий Яковлевич!
Искренне благодарю Вас за Ваше письмо и за приглашенье принять более близкое участие в «Весах». Для меня этот журнал был и остается самым интересным, и я считаю за большую честь печататься в нем.
Вчера послал Вам «Скрипку Страдивариуса» (исправленную) и, увы, только два стихотворенья. Но я дал их шесть Галичу для «Акрополя» еще до Вашего письма и до сих пор не получил ответа. Теперь, с Вашего согласья, я возобновлю прежний ход вещей. Все, чем я останусь доволен, я буду посылать в «Весы», и Вы время от времени будете сообщать мне, что взято Вами.
Завтра или послезавтра я посылаю Вам статью страницы в 4 или 5 печатных. Она должна пойти не позже январского номера, потому что об этом же предмете, только в области живописи, будет говорить в «Образованье» Мст<ислав> Фармаковский. Так как совпаденье главной мысли изумительно, то мы решили печатать обе статьи одновременно, чтобы не приходилось прибегать к оговоркам в примечаньях. Поэтому, если статья не подойдет для «Весов», я очень бы просил Вас сообщить мне об этом возможно скорее, чтобы я мог отдать ее в другое место.
В конце этого месяца я думаю быть в Москве, главным образом, чтобы повидаться с Вами. Если бы Вы могли назначить мне число приезда, наиболее удобное для Вас, я был бы Вам бесконечно благодарен. А то я очень боюсь помешать Вам внезапным приездом!
Искренне преданный Вам Н. Гумилев.
57. И. Ф. Анненскому
<Царское село. Около 15 декабря 1908 г.>
Многоуважаемый Иннокентий Федорович!
Я уже много раз просил Валентина Иннокентьевича передать Вам мою искреннюю благодарность за Вашу чудную статью о моей книге, но теперь уступаю желанью поблагодарить Вас самому.
Я не буду говорить о той снисходительности и внимательности, с какой Вы отнеслись к моим стихам, я хочу особенно поблагодарить Вас за лестный отзыв об «Озере Чад», моем любимом стихотворении. Из всех людей, которых я знаю, только Вы увидели в нем самую суть, ту иронию, которая составляет сущность романтизма и, в значительной степени, обусловила название всей книги. С главной мыслью Вашей статьи — с влиянием Парижа — я еще не могу вполне согласиться, но во всяком <случае> она дает мне возможность взглянуть на себя под совершенно новым углом зренья. Надо ли говорить, как это ценно.
Еще раз бесконечно благодарю Вас за те усилья, которые Вы сделали, чтобы помочь мне осознать мое творчество и подвигнуть меня так намного «по тернистому пути славы».
Искренне преданный Вам Н. Гумилев.
58. В. Я. Брюсову
<Царское село. 15 декабря 1908 г.>
Дорогой Валерий Яковлевич,
спешу Вас известить, что я раздумал печатать ту статью, о которой я Вам писал, и вместо нее готовлю цикл стихотворений. Но у меня намечено несколько статей, которые я хотел бы напечатать в «Весах» в теченье этого года. Не взяли бы Вы также повесть листа в 4,5 печатных. Она из современной жизни, но с фантастическим элементом. Написана, скорее всего, в стиле «Дориана Грея», фантастический элемент в стиле Уэллса. Называется «Белый Единорог». Кстати, нельзя ли поместить в каталоге «Скорпиона» заметку, что готовится к печати моя книга стихов под названьем «Золотая магия». Это вместо «Жемчугов».
Посылаю Вам рецензию обо мне И. Ф. Анненского. Она только что вышла.
Так как я до сих пор не получил от Вас уведомления, то думаю быть в Москве числа 22-го. Надеясь скоро увидеться, не продолжаю письма.
Искренне преданный Вам Н. Гумилев.
59. В. Я. Брюсову
<Царское село. 19 декабря 1908 г.>
Дорогой Валерий Яковлевич,
разумеется, я не приеду в Москву, пока Вы сколько-нибудь не освободитесь. И я верю, что когда это случится, Вы мне напишете. «Скрипка Страдивариуса» послана Вам 9-го декабря заказным письмом, и квитанция хранится у меня. Если Вы уверены, что она не дошла до редакции «Весов», то, пожалуйста, черкните мне маленькую открытку или поручите кому-нибудь сделать это — я тотчас взыскиваю с почты 10 руб<лей> штрафу и посылаю Вам новый список этого рассказа. Если не получу этой открытки, буду думать, что она нашлась и пойдет в «Весах». Присылать ли также еще стихов, и пойдут ли два уже посланные.
Я много работаю, и все больше над стихами. Стараюсь, по Вашему совету, отыскивать новые размеры, пользоваться аллитерацией и внутренними рифмами. Хочу, чтобы «Золотая магия» уже не была «ученической книгой», как «Ром<антические> цветы». Посылаю одно такое стихотворение. Может быть, возьмете для «Весов».
Я безумно заинтересован «Основами поэзии».
Искренне преданный Вам Н. Гумилев.
P. S. В Ваших словах о рецензии Анненского есть много правды.
Охота
Князь вынул бич и кинул клич, —
Грозу охотничьих добыч,
И белый конь, душа погонь,
Ворвался в стынущую сонь.
Удар копыт в снегу шуршит
И зверь встает, и зверь бежит,
Но не спастись ни в глубь, ни в высь,
Как змеи, стрелы понеслись.
Их легкий взмах наводит страх
На неуклюжих россомах,
Грызет их медь седой медведь,
Но все же должен умереть,