(Уходит.)
Входят Бассиан и Лавиния.
Входят Деметрий и Хирон.
23
25
26
27
Арон
Тобою, Тамора, Венера правит
В твоих желаньях; мной в моих — Сатурн[23].
Что означает взор мой омертвевший,
Задумчивая мрачность и молчанье,
Моих волос развившиеся кольца, —
Так змей коварный распускает кольца,
К смертельному готовясь нападенью?
Нет, Тамора, то не Венеры знаки;
Месть в этом сердце, смерть в моей руке,
Кровь и отмщенье мне стучат в виски.
Души моей владычица, в которой
Заключено все небо для нее,
День роковой настал для Бассиана;
Отнимется язык у Филомелы[24];
Похитив честь ее, сыны твои
Омоют руки кровью Бассиана.
Вот здесь письмо, — прошу тебя, возьми
И цезарю отдай фатальный свиток.
Не спрашивай, — за нами наблюдают:
Сюда идет добычи нашей часть,
О гибели своей не помышляя.
Тамора
Мой милый мавр, ты жизни мне милее!
Арон
Довольно, Тамора, вот Бассиан.
Будь резкой с ним; я сыновей сыщу,
Чтоб поддержать тебя во всяком споре.
Бассиан
Кто это здесь? Императрица Рима,
Без свиты, подобающей по сану?
Иль то Диана (весь наряд — ее!)
Покинула священные дубравы,
Чтоб на охоту смертных посмотреть?
Тамора
Хулитель дерзостный поступков наших!
Имей я власть, присущую Диане,
Твой лоб рогами тут же б увенчался,
Как с Актеоном[25] было то, — и псы
На тело превращенное твое
Набросились бы, мерзостный невежа!
Лавиния
Сдается, милая императрица,
Что ты умеешь наделять рогами,
И с мавром ты затем уединилась,
Чтоб в этом опыт с ним произвести:
Храни Юпитер цезаря от псов!
Жаль, если за оленя будет принят.
Бассиан
Твой черный киммериец[26], королева,
Поверь мне, запятнает честь твою
Позорным, грязным, гнусным цветом тела.
Зачем бы удалилась ты от свиты,
Со снежно-белого сойдя коня,
И забрела в глухое это место
В сопровожденье мавра-дикаря,
Коль не была б влекома низкой страстью?
Лавиния
За то, что помешал твоей утехе,
Супруг мой славный в дерзости тобою
Был обвинен. — Уйдем, и пусть любовью,
Как ворон черной, тешится она, —
Ложбина эта отвечает цели.
Бассиан
Узнать об этом должен брат мой, цезарь.
Лавиния
Проступка знак уже давно он носит.
Наш добрый цезарь, — как обманут он!
Тамора
Ужель терпенья хватит всё снести?
Деметрий
В чем дело, матушка и королева?
Ты так бледна! Скажи нам, что с тобою?
Тамора
Бледна я, думаете, без причины?
Вот эти двое завлекли меня
В бесплодную, проклятую ложбину!
Деревья даже летом здесь мертвы,
Их душат мох и злобная омела;
Здесь солнца нет, и водятся здесь только
Сова ночная да зловещий ворон.
И, показав мне этот гнусный ров,
Они сказали, что глухою ночью
Здесь тысячи злых духов, змей шипящих,
Раздутых жаб и тысячи ежей
Такой нестройный, страшный крик поднимут,
Что каждый смертный, услыхав его,
Сойдет с ума вдруг иль умрет внезапно.
Едва окончив адский свой рассказ,
Здесь привязать меня они грозили
К стволу грозящего бедою тиса[27]
И жалкой этой гибели предать.
Меня прелюбодейкой грязной звали,
Распутной готкой, всяким бранным словом,
Какое уху слышать доводилось,
И, если б чудом не явились вы,
Они свершили б надо мной расправу.
Отмстите, если любите вы мать.
Иль впредь детьми моими не зовитесь.
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться