Люций Младший
О дедушка! Желал бы я всем сердцем
Сам умереть, чтоб только ты был жив! —
Отец, мне слезы говорить мешают,
Рыданья душат, лишь раскрою рот.
Входят слуги с Ароном.
Один из римлян
Андроники, конец страданьям вашим!
Произнесите приговор злодею,
Виновнику событий роковых.
Люций
По грудь заройте в землю, не кормите:
Пусть бесится, вопит о пище он;
Кто, сжалившись над ним, ему поможет,
Умрет за это. Вот наш приговор.
Смотрите, чтоб зарыт был в землю прочно.
Арон
Но что ж во мне замолкли гнев и ярость?
Я не ребенок, чтоб с мольбой презренной
Покаяться в содеянном мной зле.
Нет, в десять тысяч раз еще похуже
Я б натворил, лишь дайте волю мне.
Но, если я хоть раз свершил добро,
От всей души раскаиваюсь в этом.
Люций
Пусть тело цезаря друзья возьмут,
Чтоб схоронить его в отцовском склепе,
Отца же моего с сестрою должно
В гробницу родовую поместить.
А что до Таморы, тигрицы злобной,
Ни трауром, ни чином погребальным,
Ни похоронным звоном не почтить,
Но выбросить зверям и хищным птицам:
Жила по-зверски, чуждой состраданья,
И вызывать не может состраданья.
Пусть правосудие свершат над мавром, —
Он бедам всем начало положил.
Затем в стране мы учредим порядок,
Чтоб не пришла от дел таких в упадок.
Уходят.
Комедия ошибок[55]
Действующие лица[56]
Солин, герцог Эфесский
Эгеон, сиракузский купец
Антифол Эфесский, Антифол Сиракузский — братья-близнецы, сыновья Эгеона и Эмилии
Дромио Эфесский, Дромио Сиракузский, братья-близнецы — слуги двух Антифолов
Бальтазар, купец
Анджело, ювелир
Первый купец, друг Антифола Сиракузского
Второй купец, кредитор Анджело
Пинч, школьный учитель
Эмилия, жена Эгеона, аббатиса монастыря в Эфесе
Адриана, жена Антифола Эфесского
Люциана, ее сестра
Люс, служанка Адрианы
Куртизанка
Тюремщик, пристава, свита, слуги
Место действия — Эфес
Акт I
Сцена 1
Зал во дворце герцога.
Входят герцог, Эгеон, тюремщик, пристава и свита.
Эгеон
Кончай, Солин, мою судьбу реши;
Мои мученья смертью заверши.
Герцог
Не трать речей, купец из Сиракуз;
Я беспристрастен и храню закон.
Вражда, раздор родились из обиды,
Которую нанес ваш злобный герцог
Купцам, почтенным нашим землякам:
Им не хватило золота на выкуп
Своих голов, и был тогда скреплен
Его декрет их кровью; с той поры
И мы к вам потеряли состраданье.
Как только начался раздор смертельный,
Решили мы в собрании старейшин
Немедленно торговые сношенья
Двух наших стран враждебных прекратить!
И сверх того:
Коль кто-нибудь, рожденный здесь, в Эфесе,
Свезет товар на рынок в Сиракузы
Или, напротив, сиракузский житель
Прибудет в порт Эфеса, — пусть умрет,
Имущество же герцог конфискует,
Когда себя не выкупит виновный
И тысячу нам марок не внесет.
Твое ж добро, как ни цени высоко,
Не стоит сотни марок; стало быть,
Ты осужден на смерть законом нашим.
Эгеон
Утешен я: ваш суд произнесен;
К закату дня покончит муку он.
Герцог
Но, сиракузянин, скажи мне кратко:
Зачем родной покинул город ты,
И что тебя к нам привело в Эфес?
Эгеон
Что может быть страшнее испытанья,
Чем говорить о несказанном горе?
Но расскажу, насколько скорбь позволит,
Чтоб знали все: я обречен на смерть
Не преступленьем, а самой природой.
Из Сиракуз я родом и женат
На женщине, что счастлива со мной
Была б, как с нею я, будь счастье прочно.
Мы горестей не знали, и богатство
Мое росло в поездках в Эпидамн[57],
В торговых сделках; но мой маклер умер;
Чтоб охранить оставшийся товар,
Покинул я объятия супруги.
Шесть месяцев прошло, когда она, —
Хотя уже и очень ослабела
От сладкой кары, женщинам сужденной, —
Собралась вдруг ко мне в далекий путь
И прибыла спокойно, без задержки.
Прошло немного дней еще, и стала
Она счастливой матерью двоих
Здоровых сыновей, так странно схожих,
Что различить их было невозможно.
В тот самый час и в том же самом доме
Такой же двойней схожих близнецов
Одна из нищих женщин разрешилась;
У бедняков-родителей купил
Обоих я, чтоб воспитать в них слуг
Для сыновей. Жена, гордясь детьми,
Домой вернуться все меня просила;
Ей уступил, увы, я слишком скоро.
Мы сели на корабль
И отплыли от Эпидамна милю,
Как вдруг ветрам покорная пучина
Нам стала злою гибелью грозить;
Мы больше не могли питать надежду:
Взамен ее померкший свет небес
Предсказывал трепещущим сердцам,
Что близится, что неизбежна гибель.
Будь я один, я бодрость сохранил бы;
Но плач жены и леденящий ужас
При мысли о мучительном конце,
Крик милых деток, плачущих, не зная,
Что им грозит, но видя общий страх, —
Принудили меня искать отсрочки
Себе и им; я сделал все, что мог.
Матросы в лодку бросились, покинув
Нас и корабль, готовый затонуть.
Моя жена, полна забот о старшем
Из близнецов, малютку привязала
С одним из купленных детей к одной
Из небольших запасных мачт, что возят
На случай бурь с собою моряки.
Я так же поступил с другою парой.
Устроив все и не спуская глаз
С детей, схватились мы с женою каждый
За свой конец, — и волны понесли,
Бушуя, но покорствуя теченью,
Всех нас, казалось, в сторону Коринфа.
Меж тем и солнце, землю осветив,
Рассеяло облекший нас туман;
И этот свет, так горячо желанный,
Волненье усмирил; мы увидали,
Что вдалеке плывут два корабля:
Один был из Коринфа, а другой —
Из Эпидавра[58]. Не успели к нам
Они подплыть... Позволь не продолжать!
Конец рассказа можно угадать.
вернуться
56
Имена персонажей комедии представляют смешение латинских (Антифол, Дромио, Эгеон и так далее), итальянских (Анджело, Бальтазар) и даже английских форм (Люс). Имя Пинч — смысловое: pinch значит «ущемление, стесненное положение» (намек на малозначительность и бедность этого персонажа).