Марк
Мой брат, природы голос умоляет...
Квинт
Отец, природы голос говорит...
Тит
Молчи, твой голос их надежд лишает.
Марк
О Тит, часть бо́льшая души моей...
Люций
Отец, душа и сущность сыновей...
Марк
О, допусти, чтоб был схоронен Марком
В жилище добродетели племянник,
Погибший за Лавинию и честь!
Ты римлянин — так варваром не будь.
Ведь греки предали земле Аякса[14],
Убившего себя; об этом их
Просил усердно мудрый сын Лаэрта.
Дай Муцию — он был твоей утехой —
Сюда войти свободно.
Тит
Встань же, Марк! —
Несчастней дня я не знавал, чем этот:
Я опозорен сыновьями в Риме! —
Похорони его, за ним — меня.
Муция вносят в гробницу.
Люций
Покойся там с друзьями, милый Муций,
Пока трофей гробницы не украсил!
Все
(преклонив колени)
По Муцию не проливайте слез:
Кто пал за дело чести, жив во славе.
Марк
Брат, чтоб из мрачного унынья выйти,
Скажи, как хитрой королеве готов
Возвыситься вдруг в Риме удалось?
Тит
Не знаю, Марк, но знаю — это так.
А ловкостью иль нет, то скажет небо.
Но не обязана ль она тому,
Кто издали привел ее к величью?
Да, и она вознаградит его.
Трубы.
Входят с одной стороны Сатурнин со свитой, Тамора, Деметрий, Хирон и Арон; с другой — Бассиан, Лавиния и другие.
Сатурнин
Ты получил награду, Бассиан!
Пошли тебе бог счастья от супруги.
Бассиан
Тебе того же. Больше не скажу
И меньше не желаю. С тем оставлю.
Сатурнин
Коль в Риме есть закон и власть у нас,
Ты с шайкою раскаешься в насилье.
Бассиан
Насильем называешь, что беру я
Свое — мою невесту и жену?
Но пусть законы Рима все решат;
Пока же, что мое, тем и владею.
Сатурнин
Отлично, принц; ты очень резок с нами;
Так будем столь же строги мы с тобой.
Бассиан
За то, что я свершил, я в полной мере
Ответить должен и отвечу — жизнью.
Одно лишь милости твоей скажу
Из чувства долга моего пред Римом:
Патриций этот, благородный Тит,
Во мненье всех и в чести опорочен,
Лавинию освободить пытаясь,
Убил он сына собственной рукой,
Служа тебе и разъяренный тем,
Что дар, который он тебе назначил,
Похитили тебе наперекор.
Верни же милость, Сатурнин, тому,
Кто выказал себя во всех поступках
Как друг, отец и Риму и тебе.
Тит
Не защищай мои поступки, принц.
Ты сам помог предать меня позору.
Пусть судит Рим и праведное небо,
Как мной любим и чтим был Сатурнин!
Тамора
О цезарь, если Тамора достойна
Благоволенья в царственных глазах,
Послушай, что скажу я беспристрастно,
И прошлое, прошу тебя, прости.
Сатурнин
Как! Получить открыто оскорбленье
И низко вытерпеть, не отомстив?
Тамора
Нет, государь, да не допустят боги,
Чтоб на тебя я навлекла позор!
Но честью я осмелюсь в том ручаться,
Что неповинен добрый Тит ни в чем:
Гнев непритворный говорит о горе.
Взгляни же милостиво на него;
Из подозренья не лишайся друга,
В нем сердце строгим взглядом не печаль.
(Тихо, Сатурнину.)
Послушайся меня, на просьбы сдайся,
Печаль свою и недовольство скрой.
Ты только что взошел на свой престол;
Народ и знать, все на́ сторону Тита
По здравом размышленье могут стать,
Тебя низвергнув за неблагодарность, —
Что Рим считает низменным пороком.
Склонись к мольбам и предоставь все мне:
Я день найду, чтоб всех их перерезать,
Искоренить их партию и род,
Отца-злодея, сыновей коварных,
Кого за сына милого молила:
Пусть впредь не заставляют королеву
С мольбой средь улиц падать на колени. —
вернуться
14