Выбрать главу

Они сражаются. Дуглас бежит.

Принц Генрих
Что с вами, добрый государь? Мужайтесь! Сэр Никлас Гауси помощи просил, А также Клифтон: я к нему спешу.
Король Генрих
Постой, передохни немного. Ты доказал, придя ко мне на помощь, Что жизнь моя тебе небезразлична.
Принц Генрих
О боже, как меня оклеветали Твердившие, что жажду вашей смерти! Ведь если б было так, я прочь ушел бы И с Дугласом оставил вас одних, А он своею дерзостной рукой Так быстро причинил бы вам конец, Как самый смертоносный в мире яд, Меня избавив от трудов преступных.
Король Генрих
Ты, Гарри, к Клифтону спеши, я — к Гауси.

(Уходит.)

Входит Хотспер.

Хотспер
Коль не ошибся я, ты — Гарри Монмут.
Принц Генрих
Иль ждешь, чтоб я от имени отрекся?
Хотспер
Я — Гарри Перси.
Принц Генрих
Значит, пред собой Мятежника прославленного вижу. Я — принц Уэльский; и не думай, Гарри, Что впредь со мной делить ты будешь славу: Двум звездам не блистать в одной орбите, И принц Уэльский вместе с Гарри Перси Не могут властвовать в одной стране.
Хотспер
Сказал ты правду: смертный час пробьет Для одного из нас, — и я хотел бы, Чтоб славой, Гарри, ты был равен мне!
Принц Генрих
Я превзойду тебя на этом поле. Сорву я лавры с шлема твоего, Свое чело победно увенчаю.
Хотспер
Не потерплю я твоего бахвальства!

Сражаются.

Входит Фальстаф.

Фальстаф

Здорово сказано, Хел! Валяй, Хел! Да, это тебе не детская игра, смею тебя уверить!

Возвращается Дуглас; он сражается с Фальстафом, который падает, притворившись мертвым.

Дуглас уходит.

Хотспер

(падает раненый)

О Гарри, ты мою похитил юность! Охотней я расстанусь с бренной жизнью, Чем с блеском доблести, что отнял ты. Мне это ранит мысль больней, чем тело. Но мысль — рабыня жизни, жизнь — игрушка Для времени, а время — страж вселенной — Когда-нибудь придет к концу. О, мог бы Пророчества теперь я изрекать, Но хладная рука тлетворной смерти Связала мне язык. Нет, Перси, ты — Лишь пища для...

(Умирает.)

Принц Генрих
Червей, отважный Перси. Гордый дух, Прощай! Как быстро сжалось честолюбье, Подобно дурно сотканной одежде! Когда вмещало это тело дух, Ему и королевства было мало, Теперь же двух шагов земли презренной Ему достаточно. Здесь, на земле, В живых нет равного тебе героя! Когда б ты мог внимать моей хвале, Ее так щедро я не расточал бы. Я искаженные твои черты Прикрою шарфом и, обряд свершив Прекрасной дружбы, от тебя воздам Я сам себе за это благодарность. Прощай! Возьми хвалы с собой на небо, А твой позор с тобой уснет в могиле, Не будет в эпитафии помянут.

(Замечает Фальстафа, лежащего на земле.)

А, старый друг! Как! В этой груде мяса Нет капли жизни? Бедный Джек, прощай? Ты мне дороже был мужей достойных. О, я уход оплакивал бы твой, Когда б не распростился с суетой. Столь жирной дичи смерть не поражала, Хоть многим славным в битве взор смежала. Пока тебя не выпотрошат, Джон, Покойся тут, в кровь Перси погружен.

(Уходит.)

Фальстаф

Выпотрошат! Если меня сегодня выпотрошат, то завтра я тебе разрешаю посолить меня и съесть. Черт подери, вовремя я прикинулся мертвым, иначе этот неистовый шотландец мигом вышиб бы из меня дух. Притворился? Ну, это я соврал: и не думал я притворяться. Умереть — вот это значит притвориться, потому что тот, в ком нет жизни, — лишь подобие человека. Но притвориться мертвым, в то время как ты жив, значит вовсе даже и не притворяться, а быть подлинным и совершенным воплощением жизни. Главное достоинство храбрости — благоразумие, и именно оно спасло мне жизнь. Черт возьми, я таки побаиваюсь этого головореза Перси, хоть он и мертв. А что если он тоже притворился и вдруг возьмет да встанет? Ей-богу, боюсь, как бы он не оказался еще бо́льшим притворщиком, чем я. Поэтому лучше уж я добью его; а потом стану клясться, что это я его убил. Почему бы ему не встать, как это сделал я? Меня могут обличить только глаза, а здесь меня никто не видит. Поэтому вот тебе, братец! (Колет труп.) А теперь, после этой новой раны в бедро, прошу пожаловать за мной. (Взваливает труп Хотспера себе на спину.)