Жак
Пусть я умру, если мы не уладим дело разумно.
Старый герцог
Что нужно вам? Скорее ваша кротость
Принудит нас, чем ваше принужденье
В нас кротость вызовет.
Орландо
Я умираю
От недостатка пищи: есть мне дайте!
Старый герцог
Садитесь, кушайте, прошу за стол.
Орландо
Какие добрые слова! Простите:
Я думал — все здесь диким быть должно,
И потому взял резкий тон приказа.
Но кто б вы ни были, что здесь сидите
В тени задумчивых деревьев этих,
В местах пустынных, диких, расточая
Небрежно так часов ползущий ход, —
О, если вы дни лучшие знавали,
Когда-нибудь слыхали звон церковный,
Когда-нибудь делили пищу с другом,
Когда-нибудь слезу смахнули с глаз,
Встречали жалость и жалели сами, —
Пусть ваша кротость будет мне поддержкой;
В надежде той, краснея, прячу меч.
Старый герцог
Да, правда, мы дни лучшие знавали:
Мы слышали когда-то звон церковный,
Делили трапезу друзей и с глаз
Стирали слезы жалости священной;
А потому садитесь к нам как друг
И что угодно, все себе берите,
Что только может вам помочь в нужде.
Орландо
Тогда помедлить вас прошу немного;
Пойду, как лань за сосунком своим.
Со мной старик несчастный; из любви
Ко мне он путь мучительный проделал;
Пока не подкрепится он, ослабший
От двух недугов — голода и лет,
Не трону я куска.
Старый герцог
За ним пойдите,
А мы без вас не прикоснемся к пище.
Орландо
Благодарю. Спаси вас бог за помощь!
(Уходит.)
Старый герцог
Вот видишь ты, не мы одни несчастны,
И на огромном мировом театре
Есть много грустных пьес, грустней, чем та,
Что здесь играем мы!
Жак
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий горько на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжной сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, —
Так он играет роль. Шестой же возраст —
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса — кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы —
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.
Снова входит Орландо и с ним Адам.
Старый герцог
Привет! Сложите ваш почтенный груз,
Пусть подкрепится он...
Орландо
Благодарю вас за него.
Адам
И кстати:
Сам я едва могу «спасибо» молвить.
Старый герцог
Привет вам! Ну, за дело! Я не стану
Покамест вам расспросами мешать. —
Эй, музыки! — А вы, кузен, нам спойте!
Амьен
(поет)
Вей, зимний ветер, вей!
Ты все-таки добрей
Предательства людского:
Твой зуб не так остер,
Тебя не видит взор,
Хоть дуешь ты сурово!