Выбрать главу
Сильвий
О нет, клянусь, не знаю я, что в нем; Его писала Феба.
Розалинда
Ты безумец, До крайности в своей любви дошедший. А руки у нее! Дубленой кожи И цветом — как песчаник; я их принял За старые перчатки, а не руки. Совсем кухарки руки. Но не важно — Ей этого письма не сочинить. Да в нем и слог и почерк — все мужское.
Сильвий
Нет, все ее.
Розалинда
Но как же? Слог и наглый и суровый — Слог дуэлиста. И чернит меня, Как турки христиан. Ум нежный женский Не мог создать таких гигантски грубых И эфиопских слов, чей смысл чернее, Чем самый вид. Письмо прослушать хочешь?
Сильвий
Прошу, прочтите: я его не слышал... Но знаю хорошо жестокость Фебы.
Розалинда
Вот вам и Феба! Как злодейка пишет!

(Читает.)

«Вид пастуха принявший бог, Не ты ли сердце девы сжег?»

Может ли женщина так браниться?

Сильвий

Вы называете это бранью?

Розалинда

(читает)

«Зачем святыню ты забыл И с женским сердцем в бой вступил?»

Может ли женщина так оскорблять?

«Мужчины взоры никогда Не причиняли мне вреда».

Что же я — животное, что ли?

«Коль гневный взгляд твоих очей Страсть возбудил в душе моей, — Увы, будь полон добротой, Он чудеса б свершил со мной! Влюбилась, слыша оскорбленья, — Что б сделали со мной моленья? Посол мой, с кем любовь я шлю, Не знает, как тебя люблю. С ним, за печатью, мне ответь: Навеки хочешь ли владеть Всем, что отдам я с упоеньем, — И мной и всем моим именьем? Иль с ним ты мне пошли «прости» — И смерть сумею я найти!»
Сильвий

Это вы называете бранью?

Селия

Увы, бедный пастух!

Розалинда

Ты его жалеешь? Нет, он не стоит жалости. — Как ты можешь любить подобную женщину? Она из тебя делает инструмент и разыгрывает на тебе фальшивые мелодии. Этого нельзя терпеть! Ладно, возвращайся к ней — видно, любовь сделала из тебя ручную змею — и скажи ей, что если она меня любит, я приказываю ей любить тебя; а если она этого не исполнит, я никогда не буду с ней иметь никакого дела, разве ты сам станешь меня умолять за нее. Если ты истинный влюбленный... Но ступай отсюда и ни слова больше, потому что к нам идут гости.

Сильвий уходит.

Входит Оливер.

Оливер
Привет, друзья! Не знаете ли вы, Где мне найти здесь на опушке леса Пастушью хижину среди олив?..
Селия
На западе отсюда: там в лощине, Где ивы у журчащего ручья, — От них направо будет это место. Но дом сейчас сам стережет себя: В нем — никого.
Оливер
Когда язык глазам помочь способен — По описанью я узнать вас должен: Одежда, возраст... «Мальчик — белокурый, На женщину похож, ведет себя Как старшая сестра... девица — меньше И посмуглее брата». Так не вы ли Хозяева той хижины, скажите?
Селия
Не хвастаясь, ответить можем: мы.
Оливер
Орландо вам обоим шлет привет, Тому ж, кого зовет он Розалиндой, Платок в крови он шлет. Вы этот мальчик?
Розалинда
Да, я... Но что же мы от вас узнаем?
Оливер
Мой стыд, коль захотите знать, что я За человек и где и как был смочен Платок в крови.
Селия
Прошу вас, расскажите.
Оливер
Расставшись с вами, молодой Орландо Вам обещал вернуться через час. Он шел лесной тропинкой, погруженный То в сладкие, то в горькие мечтанья... Вдруг — что случилось? Кинул взор случайно — И что же видит он перед собой? Под дубом, мхом от старости поросшим, С засохшею от дряхлости вершиной, В лохмотьях, весь заросший, жалкий путник Лежал и спал; а шею обвила Ему змея зелено-золотая, Проворную головку приближая К его устам. Внезапно увидав Орландо, в страхе звенья разомкнула И, извиваясь, ускользнула быстро В кусты. А в тех кустах лежала львица С иссохшими от голода сосцами, К земле приникнув головой, как кошка, Следя, когда проснется спящий; ибо По царственной натуре этот зверь Не тронет никого, кто с виду мертв. Тут к спящему приблизился Орландо — И брата в нем узнал, родного брата!