Цезарь
С великой радостью. И сей же час
Я отведу тебя к сестре.
Антоний
Лепид
Доблестный Антоний,
Меня не удержал бы и недуг.
Трубы. Антоний, Цезарь и Лепид уходят.
Меценат
Добро пожаловать в Рим, друг Энобарб.
Энобарб
Правая рука Цезаря, достойный Меценат! — Мой благородный друг Агриппа!
Агриппа
Доблестный Энобарб!
Меценат
Какое счастье, что все так хорошо уладилось. — А вы, кажется, неплохо пожили в Египте.
Энобарб
Что и говорить! Вставали так поздно, что дневному свету становилось стыдно за нас; а бражничали до тех пор, пока ночь не бледнела от смущения.
Меценат
Правда ли, что к завтраку подавали по восьми жареных кабанов, и это на двенадцать человек?
Энобарб
Это для нас было как мошка для орла. На наших пирах случалось дивиться на такие диковины, — есть что порассказать.
Меценат
Если верить тому, что говорят, Клеопатра — необыкновенная красавица.
Энобарб
Она завладела сердцем Марка Антония при первой же их встрече на реке Кидне[52].
Агриппа
Она действительно тогда была великолепна, если только очевидец, от которого я об этом слышал, не присочинил.
Энобарб
Сейчас вам расскажу.
Ее корабль престолом лучезарным
Блистал на водах Кидна. Пламенела
Из кованого золота корма.
А пурпурные были паруса
Напоены таким благоуханьем,
Что ветер, млея от любви, к ним льнул.
В лад пенью флейт серебряные весла
Врезались в воду, что струилась вслед,
Влюбленная в прикосновенья эти.
Царицу же изобразить нет слов.
Она, прекраснее самой Венеры, —
Хотя и та прекраснее мечты, —
Лежала под парчовым балдахином
У ложа стоя, мальчики-красавцы,
Подобные смеющимся амурам,
Движеньем мерным пестрых опахал
Ей обвевали нежное лицо,
И оттого не мерк его румянец,
Но ярче разгорался.
Агриппа
Вот зрелище! Счастливец же Антоний!
Энобарб
Подобные веселым нереидам,
Ее прислужницы, склонясь пред ней,
Ловили с обожаньем взгляд царицы.
Одна из них стояла у руля,
И шелковые снасти трепетали,
Касаясь гибких, нежных как цветы,
Проворных рук. Пьянящий аромат
На берег лился с корабля. И люди,
Покинув город, ринулись к реке.
Вмиг опустела рыночная площадь,
Где восседал Антоний. И остался
Наедине он с воздухом, который
Помчался б сам навстречу Клеопатре,
Будь без него возможна пустота.
Агриппа
Энобарб
Когда она
Причалила, гонцов послал Антоний,
Прося ее прибыть к нему на пир.
Она ж ответила, что подобает
Скорей ему быть гостем у нее.
Антоний наш учтивый, отродясь
Не отвечавший женщине отказом,
Отправился, побрившись десять раз,
На пиршество и сердцем заплатил
За все, что пожирал он там глазами.
Агриппа
Вот женщина! Великий Юлий Цезарь
И тот свой меч в постель к ней уложил.
Он шел за плугом, жатва ей досталась.
Энобарб
Раз на моих глазах шагов полсотни
По улице пришлось ей пробежать.
Перехватило у нее дыханье
И, говоря, она ловила воздух;
Но что всех портит, то ей шло: она,
И задыхаясь, прелестью дышала.
Меценат
Теперь-то уж Антоний ее бросит.
Энобарб
Не бросит никогда.
Над ней не властны годы. Не прискучит
Ее разнообразие вовек.
В то время как другие пресыщают,
Она тем больше возбуждает голод,
Чем меньше заставляет голодать.
В ней даже и разнузданная похоть —
Священнодействие.
Меценат
вернуться
Она завладела сердцем Марка Антония при первой же их встрече на реке Кидне. — Кидн — река в Малой Азии (нынешняя Карасу).