(вместе)
Все, кроме Энобарба и Менаса, уходят.
(в сторону)
Твой отец, Помпей, никогда бы не заключил такого договора. (Энобарбу.) Мы как будто встречались?
Кажется, в море.
Как видно, так.
Ты прославился морскими подвигами.
А ты сухопутными.
Это похвально, когда меня хвалят. Впрочем, нельзя отрицать, что я кое-что совершил на суше.
А я — на воде.
Да. Хотя от некоторых своих подвигов ты, верно, и сам бы отрекся. Ты мастер морского разбоя.
А ты — сухопутного.
Тут уж моя очередь отрекаться. Дай руку, Менас. Если бы наши глаза имели судейские права, они могли бы сейчас взять под стражу двух целующихся разбойников.
Чем бы ни были запятнаны руки, лицо-то у каждого человека невинно.
Только не лицо красивой женщины.
И то сказать. Женщины разбойничают как раз лицом.
Мы собирались померяться с вами оружием.
Жаль, что придется состязаться всего-навсего в пьянстве. Сегодня Помпею суждено веселиться на похоронах своего счастья.
Боюсь, что счастья ему уж не воскресить, как бы он его ни оплакивал.
Да уж где там. А мы не ждали, что Марк Антоний пожалует сюда. Правда, что он женился на Клеопатре?
Сестру Цезаря зовут Октавией.
Да. Она была замужем за Гаем Марцеллом.
А теперь она замужем за Марком Антонием.
Что ты говоришь?
То, что ты слышишь.
Значит, теперь они с Цезарем связаны навсегда.
Будь я прорицателем, я бы воздержался это предрекать.
Да, пожалуй, устроила этот брак скорее политика, чем любовь.
Думаю, что так. Но вот увидишь — эти узы, вместо того чтобы скрепить их дружбу, окажутся петлей для нее. Октавия благочестива, холодна и неразговорчива.
Кто не пожелает себе такой жены?
54