Искренне Ваш Н. Гумилев.
146. С. К. Маковскому
<Петроград. Конец декабря 1915 г. — начало января 1916 г.>
Дорогой Сергей Константинович,
я принес статью и три стихотворения для январского номера и был бы очень Вам признателен, если бы <Вы> дали распоряженье в конторе выдать мне 25 р<ублей> в счет гонорара за эти вещи.
Мой долг «Аполлону» крайне незначителен, если еще не погашен. За деньгами зайду завтра.
Что же рукопись кн<ягини> Гедройц? Когда-нибудь надо же ее прочитать, а она спрашивает.
Надеюсь, Вы скоро поправитесь.
Искренне Ваш Н. Гумилев.
147. В. И. Анненскому-Кривичу
<Петроград. Март 1916 г.>
Дорогой Валентин Иннокентиевич,
письмо это Вам передаст мой большой приятель Константин Юлианович Ляндау. Он издает альманах и очень хочет получить для него стихи Иннокентия Феодоровича. Пожалуйста, не откажите ему в них, альманах обещает быть очень приятным. Ваше согласье я сочту за личное одолжение.
Искренне Ваш Н. Гумилев.
148. М. М. Тумповской
<Фольварк Арандоль (Даугавпилс)>. 5 мая 1916 <г. Действующая армия.>
Мага моя,
я Вам не писал так долго, потому что все думал эвакуироваться и увидеться; но теперь я чувствую себя лучше и, кажется, остаюсь в полку на все лето.
Мы не сражаемся и скучаем, я в особенности. Читаю «Исповедь» блаженного Августина и думаю о моем главном искушении, которого мне не побороть, о Вас. Помните у Ницше — «в уединении растет то, что каждый в него вносит». Так и мое чувство. Вы действительно удивительная, и я это с каждым днем узнаю все больше и больше.
Напишите мне. Присылайте новые стихи. Я ничего не пишу, и мне кажется странным, как это пишут. Пишите так: Действующая армия, 5 кавалерийская дивизия, 5 гусарский Александрийский полк, 4 эскадрон, прапорщику Н. С. Гумилеву.
Целую ваши милые руки.
Н. Гумилев.
149. О. А. Мочаловой
<Ялта. 8 июля 1916 г.>
Ольге Александровне Мочаловой.
Помните вечер 7 июля 1916 г. Я не пишу «прощайте», я твердо знаю, что мы встретимся. Когда и как, Бог весть, но наверное лучше, чем в этот раз. Если Вы думаете когда-нибудь написать мне, пишите Петроград, ред<акция> Аполлон, Разъезжая, 8. Целую Вашу руку. Здесь я с Городецким. Другой <фотографии> у меня не оказалось.
150. А. И. Гумилевой
<Шносс-Лембург.> 2 августа 1916 <г. Действующая армия.>
Милая и дорогая мамочка,
я уже вторую неделю в полку и чувствую себя совсем хорошо, кашляю мало, нервы успокаиваются. У нас каждый день ученья, среди них есть и забавные, например парфорсная охота. Представь себе человек сорок офицеров, несущихся карьером без дороги, под гору, на гору, через лес, через пашню, и вдобавок берущих препятствия: канавы, валы, барьеры и т. д. Особенно было эффектно одно — посередине очень крутого спуска забор и за ним канава. Последний раз на нем трое перевернулись с лошадьми. Я уже два раза участвовал в этой скачке и ни разу не упал, так что даже вызвал некоторое удивленье. Слепневская вольтижировка очевидно мне помогла. Правда, моя лошадь отлично прыгает. Теперь уже выяснилось, что если не начнутся боевые столкновения (а на это надежды мало), я поеду на сентябрь, октябрь держать офицерские экзамены. Конечно, провалюсь, но не в том дело, отпуск все-таки будет. Так что с половины августа пиши мне на «Аполлон» (Разъезжая, 8). Я думаю выехать 22-го или 23-го, а езды всего сутки.
Здесь, как всегда, живу в компании и не могу писать. Даже «Гондлу» не исправляю, а следовало бы.
У нас в эскадроне новый прапорщик из вольноопределяющихся полка, очень милый. Я с ним, кажется, сойдусь, и уже сейчас мы усиленно играем в шахматы.
Завтра полковое ученье, идти придется за тридцать верст, так что всего сделаем верст семьдесят. Хорошо еще, что погода хорошая.
Пока целую тебя, милая мамочка, целуй Леву, кланяйся всем.
Твой Коля.
151. Л. М. Рейснер
<Петроград.> 23 сент<ября> 1916 <г.>