4
Прощай! – и сама удивлюсь,
как ясно и холодно станет,
как дождь моросить перестанет.
Прощай! – словно ковшик прольюсь
в широкую чистую реку,
в глубокую тихую Лету.
* * *
Горсточку воды
в форточку плесну,
мокрые следы
к нецветному сну,
легких горемык
одинокий сон,
вдруг ужасный крик
изо всех окон,
изо всех дверей
пеши, на конях
девушка, еврей,
конюх и монах,
мальчик на осле,
клоун колесом,
и по всей земле
прерван тихий сон,
и со всех сторон,
изо всех око́н,
как последний стон,
благовеста звон.
Изо всех око́н
благовеста глас,
и со всех икон
выцветает Спас,
попроси, проси:
«Господи, спаси,
на святой Руси
мимо пронеси!»
Но иконный лик
изо всех ворот,
словно восьмерик
на восемь сторон,
словно четверик
на восьмерике,
где безглавый крик
на одном крюке,
где везде окрест,
с четырех сторон
на незримый крест
карканье ворон.
Крест-то кто-то сдал
на металлолом,
стал его металл
скошенным крылом,
белый бомбовоз
над землей кружит,
а земля без слез,
ти́хонько дрожит,
а земля без слез,
как побитый пес,
а по ней враскос
тень его колес.
Что́ вам нелегко?
Просто Страшный суд,
просто никого
больше не спасут,
тень его хвоста,
круче высота,
нет на вас креста,
и земля пуста.
Ветер свысока,
с напряженных скул,
горсточку песка
в форточку плеснул.
* * *
…и теплых желтых звезд мимозы
до лета нам не сохранить.
И Ленинградского вокзала
привычно резкая тоска,
как звон сухого тростника
среди сыпучего песка.
* * *
Под дождь, как под душ для души,
плашмя и навзничь и ниц,
уйми эту дрожь, не дрожи,
не дрогни концами ресниц,
замри, не дыши, но в душе
протяжное что-то пропой,
и дождик по крыше уже
стеклянною нотной строкой,
звериной тропою ночной,
замри, не дыши, пережди,
покудова тот проливной
до донышка не пережит,
не прожит ни ливень, ни свет
внезапный в разрыв облаков,
ни вдоль луж след
дрожащих моих каблуков.
* * *
Наревешься, наплачешься вволю
на зеленой траве
и опять возвращайся в неволю
с глухотой в голове.
Наревешься, наплачешься, горьких
наглотаешься слез,
на крутых укатаешься горках
в лопухи под откос.
И опять возвращайся. Доколе ж
все туда да туда ж?
Все ладони в колючки исколешь -
и востри карандаш.
Накарябай строку, нацарапай
на запястьи своем
да травинку кровинкой закапай
за рабочим столом.
* * *
Вот, назначай свиданья в декабре,
когда и губы зябнут по морозу,
но как же со стихов сойти на прозу
и тягу тела как преодолеть?