Холодные колонны обхожу,
простудные стоянки объезжаю,
проезжих и прохожих обижаю,
а места на земле не нахожу.
Подземным переходом поскорей,
но от себя не убежишь далёко,
спи, ласточка, осколком перелета,
ледышкой на асфальтовой скале.
* * *
Вот я больна, в жару, в поту малинном,
вот о тебе в бреду проговорюсь,
вот о желанном, вот о нелюбимом,
о милом и немилом, провалюсь
в такую преисподню бессознанья,
где только тело тяжким языком
ворочает, а бедное созданье
душа сидит в темнице под замком.
И там-то, в глубине, во тьме, в теснине,
ты промаячишь, как мираж в пустыне,
и голос мой негромкий покричит,
покличет… Горяча к щеке подушка,
сплошному полдню полыхает пушка,
и горло глохнет, и в глазах горчит.
ангел деревянный
1967
* * *
Если день – это день, то огонь
лишь огарочек оплывающий,
холодей, моя белая ладонь,
замерзай о потерянной варежке.
Если день – это ночь, то с тобой,
если это навек, то не надолго,
угасай, огонек голубой,
мне сугроб на пути – это надолба.
* * *
И другу дорога за то, что
зарифмовала бедный мир,
что город, сношенный до дыр,
косыми строчками заштопан,
что ширь заснеженных полей,
как заячиими стежками,
моими редкими стишками
прошита. Милый, пожалей,
люби меня за так за просто,
не понимай и не цени,
на грудь припасть, пропасть в тени,
проснуться – крохотная горстка
во прах рассыпавшихся крыл
в трубу печную пролетает,
Снегурка тает, тает, тает…
…И тихо форточку прикрыл.
* * *
Есть музыка, а больше ни черта -
ни счастья, ни покоя и ни воли,
во всем остекленелом море боли
лишь музыка – спасенье, чур-чура.
Да, чур-чура, на час, на полтора,
когда ни завтра нету, ни вчера,
среди зимы про золотое лето
свистит лесною иволгою флейта.
Но краткому забвению конец,
смолкает человеческий птенец,
и снова в пустоту, в метель, во мглу,
всё босиком по битому стеклу.
Звезда с небес и сладостный сонет -
тебя уже ничто не обморочит,
и ты проговоришь «Покойной ночи»,
а молча прокричишь «Покоя нет».
сонатный вечер
Зеленое марево мая,
пробей в фортепьянах дыру,
Шестая, Седьмая, Восьмая
заходят ко мне в конуру.
Моя неизменная память
их вечно приводит втроем,
густое зеленое пламя,
как море в изгнаньи твоем.
Ах, марево майское в окна,
зеленою хмарою мокрой
дыми и глаза застилай.
Покудова рук не сломаю -
Шестая, Седьмая, Восьмая,
по крышке, по крышке стола.
* * *
Что́ навсегда? Что значит навсегда?
В часах античных капает вода,
в других пересыпается песок,
а мой будильник целится в висок
и пробудит – уж это навсегда -
от краткого, раскрашенного сна
меня, тебя и каждого, мой друг,
для вечности, для новых, вечных мук.