* * *
Катись на меня, о чудище,
гусеницами бряцая.
Я так хохочу ликующе,
чеку с гранаты срывая.
Катись – о, как ты подпрыгнуло,
как крутанулось на месте,
как гусеницею дрыгнуло,
перекосясь в присесте.
Теперь наводи орудие,
груда металлолома,
его зияние круглое -
как око родного дома.
Слеза одноглазой родины,
горячая и стальная,
удушит мой смех юродивый,
сама на излете сгиная.
* * *
Растительно растущее,
растящее ростки,
в тебе ли суть и сущее,
как в линии руки?
Нащупавши чувствилищем
чувствительную нервь,
в тебе осуществился ли
и царь, и бог, и червь?
неведомое, вемое,
заткавшее гортань,
не ты ли миру первая,
последнейшая дань?
Безмолвствуешь, как пушкинский
народ, а где ответ?
Зелеными верхушками
стреляет листоцвет.
Ну что ж, расти в усердии
и распускай ростки,
и разорви предсердие
предчувствием тоски.
* * *
Мы слепые, мы напрочь проплакали наши глаза,
лучше зрячих мы чувствуем, как подступает гроза.
Лучше зрячих, но зрячие приподнимают чело
и глядят в горизонт, где ни облачка и ничего.
Ах, не плакать бы нам, дорогих не проплакивать глаз,
мы сейчас, как они, наслаждались бы жизнью как раз,
на снежки разнесли бы искрящий под солнцем сугроб,
а потом хоть потоп, хоть потоп, хоть потоп, хоть потоп.
ода 83-му автобусу[5]
Даже в дождь, а тем более без,
словно бес под ребро мне метит,
словно с пасмурных ангел небес
провожает 83-й,
словно бессловесный ликбез
«б-а-ба», словно зэк на БАМе,
с сигаретою наперевес
бесконечно шуршу губами,
а мосты мне – наперерез,
а стихи – сочиняются сами.
О автобус, о автопегас,
это ж прямо хоть слезы из глаз!..
Видно, я оскудела слезами.
* * *
Я опаздываю. Вопреки своей привычке.
Дожидаешься ли ты у небьющего фонтана,
под часами, что стоят, под дождем, что гасит спички,
под парижско-петербургским небом?
Я опаздываю. Вопреки своим привычкам,
я застряла, в переулках заблудилась,
в собственном мозгу, где план обычно ясно выткан,
в поисках кратчайшего трамвайного маршрута.
Я опаздываю. Я навеки опоздала.
Поезд, говорят, ушел, отчалил от вокзала.
И уже не говорят: «Еще не вечер».
Я опаздываю. Но никто не ждет – ни близко, ни далече.
* * *
Наступает, наступает на ноги мороз,
ни согреть, ни разогнуть оттоптанные пальцы,
в колком воздухе недогово́ренный вопрос
проступает, как узор, натянутый на пяльцы.
Приступая к спору о преступности страстей,
об изменах и обманах, поскользнешься
в леденелой и вонючей подворотне. Здесь
оземь грохнешься – не разогнешься.
вернуться
5
Для несведущих справка из путеводителя: этот номер – из двух на сегодня оставшихся устарелой модели с открытой площадкою в этом городе. Что до второго – двадцатого – он идет где-то там, даже не по касательной, на востоке. А этот проходит поблизости от меня и потом прямиком до редакции «Русской мысли». И вышло, что по понедельникам не нарочно, а что-нибудь да сочиняется. Я давно задолжала ему благодарностью.