Её печальные ставшие жёлтыми лапки
двигаются очень долго но замирают
Голая женщина пришедшая на осмотр
сидит на белой тряпке
жалеет лягушку и вздыхает
Неизъяснимо печально стоит
доктор в пороге своего кабинета
Какая-то металлическая штука
в руке у него дрожит
Впереди четыре месяца лета
Во время которого вероятней всего
кто-то умрёт из его пациентов
Женщина о которой доктор забыл
прикрывается марли лентой.
Мальчик
Из лёгких мух толпой рыдающей весёлой
и сбитой в плотный куб плюющих молодых
Он выбирал одну — следил за ней из щёлок
и очень не спешил не трогал он иных
Но эту взгляд прибил уже к стеклу приклеил
и внутренностей белое пятно течёт
Хотя ещё рука минуты две лелеет
и пальцем трогает надежду подаёт
И нравится ему вначале сделать больно
щипая и дразня крыло вдруг оторвать
Чернеет мир у ней в её глазах невольных
Пытается ещё погибшая бежать
и бьёт одним крылом по молодой природе
по воздуху весны что пахнет кислотой
Но он уже застыл и палец на исходе
В тот недалёкий путь до тела роковой
Раздался хруст и вмиг семья большая
Весёлых мух весенних и зелёных
могла увидеть на стекле повиснул труп
Одной из них прибывшей из компаний отдалённых
«Яков Тиулин по лесу бродил…»
Яков Тиулин по лесу бродил
Тёрна свисали повсюду рядки́
А уж давно с остальных растени́й
всё посметал вихорь осенний
Яков Тиулин лежал на земле
Не был бало́ван в домашнем тепле
Он и ногою вступал в ручей
но не боялся червей и змей
Тёрна он ягоды объедал
Мутной водою их запивал
Взглядом с опушки следил лесной
как гонит коров пастух домой
и всё подсчитывал в голове
как бы суметь отогнать одне
Яков Тиулин зимой в земле
нарежет коровы и хватит для
«Моя подруга знаете моя подруга…»
Моя подруга знаете моя подруга
имеет нервное строение своё
я знаете на положеньи друга
и то не могу воздействовать на неё
Моя милая она очень плачет
сидит бывало да и сейчас
плачет и плачет и плачет
в какой угодно час
Уже нет в ней и влаги
уже ничего не течёт
кривится дёргает глаза и рот
бедная больная подруга-птица
Я пробовал всякие средства
говорил не плюйся на жизнь
она лежит и молчит
или же вспоминает детство
как на подоконнике жили чижи
Я уж разозлюсь и кулаком махаю
Выйди говорю — иди погуляй
А она разденется и лежит нагая
и глядит на меня моргает
Ну что делать? Я ей уступаю
Подойду и ласкаю живот и грудь
на неё прилегаю…
но очень нерадостен этот путь
Как её вылечить а доктор?!
Неужели только этим способом мужским
Она не расстаётся со мной не с одним
ещё со старой малиновой кофтой
«Под роковыми старыми деревьями…»
Под роковыми старыми деревьями
метаются кричат худые птицы
Мелькают пред глазами постоянно
оскаленные птичьи рты
И та вода что грустно протекает
возле стволов в траве упруго синей
молчит почти… сидишь бедняга узкий
и с девушкою слабо говоришь
Луна являет её пышность гру́ди
Жара и сырость от неё идёт
Боящимися хладными руками
ты гладишь мягкий водяной живот
И прекращаешь разговор и молча
по ней руками лазишь ослабелый
Она от странных ласк застыла будто
её с твоим несовместимо тело
«Огромное хорошее лицо…»
Огромное хорошее лицо
и тонкая ненужная нога
Позор зелёных листьев до утра
страдает и желтеет надо мной
Скорее б я покинул этот парк
где мальчик молча писает в фонтан
всегда его две пары жирных ног
и выпяченный бронзовый живот