Тучи красные тучи собралисьмолоток за стеной не стучитуж сапожник садится с семействомего фартук на крю́ке висит
И я частник — торговый братецмой же фартук на стуле виситИ мой предок в могиле лежити его под плитою лежит
Только пальцы мои средиземныТолько тоньше и ярче лицоЛишь вино моё реже и режеозаряет улыбку мою
И берёстовый короб набросиввсяких цепок и пуговиц и крючковя бессмысленно странно роюсьсреди пуговиц цепок крючков
«Вот и тихо нагибаясь…»
Вот и тихо нагибаясьвот и мило кувыркаясьтакже горько надсмехаясьжил на свете Нечитайлов
Украинских кладбищ кудриговорили о любвимраморной богини пышнойко всеобщей тишине
«Екатерина Павловна Лопухина…»
Екатерина Павловна Лопухинабыла простая женщина онаЕкатерина Павловна страдалаот чёрной оспы умерла…
Вошли когда-то в двор её солдатыпораненные воины спешилии воду им она преподавалаболезнь с водою вместе забирала
и муж и дети всё вокруг поблеклопрямо со второго дняЕкатерина Павловна качаясьглядела со второго этажа
«Я зайду завтра утром в этаж…»
Я зайду завтра утром в этажНекто Надя живёт в этажеЭта Надя живёт ничегоЭта Надя живёт для меняМой тоскующий длинный нося введу внутрь её жильяи пушистая клумба вздохнётпод окном у неё наконец
«Я люблю и тебя и меня…»
Я люблю и тебя и меняЯ люблю свою славу, дружокИ себя и тебя и меняи наш поздний часок
Я спокойный и сонный, дружокЕле двигаюсь что-то ворчуЯ нечаянно ем и нечаянно пьюЯ зелёный и добрый, дружок
Ибо я небольшой человекпотому и натура добраИ кусочек плеча изогнуттак как будто бы жизнь вся стара
«Редко я ел в эти дни бежавшие…»
Редко я ел в эти дни бежавшиеРедко картошку я целовалСоль и хлеб прибавляя, и упавшиебыло силы мои возвращал
Ах, коренная привычка к едена потолке нашем ехали лошадитолстые тонкие или вовсе нети большие они проезжали по площади
и та которую я ехать и вот… дано летя я летел с вами с нимии вся воздушная поддерживала средаи отдельно летало милейшее имя
развевалось… вилось… а я был и я нетЛента лента какая розоваякакая синяя какой девиз. приветгде смешно и где смешно. аллея берёзовая
вечер. чаны… пары виютсявверх виются и пары, шары!и улыбки. улыбки льютсяи пары и шары и шары!
цвет волос абрикос — водка, водка!жёлтые сливы, жёлтые сливы!ты — это длинная надувная лодкавплывшая под вечерние оливы
вот и такова история вечеракувыркаясь и падая и взлетая опятьи моя первая рука искалеченаи моя вторая рука раз пять
«Голубь взлетая весело видел…»
Голубь взлетая весело виделчья-то подзорная тень прошлаНекто на голубя очи накинули побледнел как китаец в бумаге
Мама глядела на мёртвого сынаСын был живой но отдельно взятыймёртвый был мёртвый но мёртвый мрачновесело мёртвый наедине
«вы жили и были одеты…»
вы жили и были одетыАх, сколько вас много жило́от вечера позднего летак вам тихое пенье пришло
Кто телом своим нанималсятогда на земле в рабыКто странно чернел и сгибалсяи потный, и скользкий был…
Цветочное море над вамине веют ваши чубыи выветрились с годамипозвоночные ваши столбы
«от городов которых нет давно…»
от городов которых нет давнокакие неизвестные постройкипод вечер шло земное существои прислонившись у стены стояло
В окне их быт тёк небольшим пятноми мать из тряпок сына вынималаотец пришедший занимался сномсобака — изменившая — стояла
«Зачем ты предалась жилью людскомуЗаботе их объедкам ихВ тебе их преданном уродешум полевой затих
Ах, целой стаей дикой стаейБывало загрызали выТого кто пьяный заплутаетв снегу или в кустах травы…»
«Боже мой! Я рисунок Валдая…»
Боже мой! Я рисунок ВалдаяТихо помню и закрыв глазавижу местное чёткое диворазрезной и хороший овраг