они забрались в гущь кустовгде как шатёр был образовани тут как раз ударил громи молнья серебром блеснулапошёл могучий крупный дождь
Ребёнок закричал заплакалему же сунула сосоксвоей большой груди маманяТак продолжалось полчасаизмокли все кроме ребёнкано туч рассеялась красаи солнце вышло сперва слабо…
Они пошли сквозь влажный лесДеревья их окроплялиОни увёртывались только Ваня лезсмеялся тихо, ноги ставил в лужи
Подчёркивая лица набегалапорою синеватая полутьмаи вышли все на холм… лежалавнизу долина… и дома…
«Гражданин Пивоваров явился…»
Гражданин Пивоваров явилсяранним утром работать устроитьсячерез бурую дверь он вошёлв тёмный тусклый он коридорЛампа еле горела без оконБыли стены… висели плакатыИ вокруг много было людейВсе стояли томительно ждалиСколько разных окошечек, касскабинетов начальников тусклыхСколько вытертых сзади штановпроблистает бывает мимоСтарых женщин и молодыхза столами мелькают очкикак фамилия чем живёшьэто ложь иль не ложь, молодёжьГражданин Пивоваров бегиуходи поскорее назадкоридоры молчат и люди молчатпотеют и ждут и стоятза щербатым столом уродицаона спросит тебя где наро́дилсячто ты делал с кем в браке былзапрягут тебя брат, закружатмиллионом длинных бумаги на каждую ставят печатилюди в пыльных костюмах на ватеты войдёшь молодой, молодойи с цветком ты в петлице войдёшьВыйдешь серым и страшным мужчинойс папиросою скушной золыБог дверей Бог конторских людейнарукавников, счётов, бумаг,длинных актов и справок и выписок —он сидит на шкафуон из пылиПивоваров! Вы б не ходили!
«К морю приехав давно-давно…»
К морю приехав давно-давновы виноград бросали в окноТёмное не нужно вам пальтоибо очень теплоПлавали вы и сидели одинсам свой себе господинЕли затем вы один на газетесам себе на всём свете
Шли по кромке воды и пескаморе чёрное катилось на васВы подбирали тухлую рыбуи подобрать ещё могли быно надоело здоровие вамвот вы легли, и вамвсё всё равно на данном свететак ли не так ли
«Бельё висит городское…»
Бельё висит городскоеза ним стоит человекзамученный от запояЕщё дальше деревянный домикв окно высунут подоконникна подоконнике сидит поклонникА та которой он поклоняетсяв домике напротив помещаетсяв окошке с розою то появляется то скрываетсяА роза ярко улыбаетсяи девушка покачается покачается и скрываетсяПоклонника парня вздрагивают усыЕму очень горькочто времени она не находити вниз на землю не выходита только поправляет свои волосы́
«Ели… плакали… кто-то смеялся…»
Ели… плакали… кто-то смеялсяно и плакал он вместе с темПодавился кто-то. дивилсяубегал и пришёл и приполз…
Вся их куча дышала стоналаОни были всему далекиБыло их немного, малои заплакать они легки
Над балконом стояли звёздынеизвестный худой большойтам стоял и глядел и ушёла потом вернулся капризный
не приезжий ли это писательмолодой человек из Орлаили может быть это призракмолодой человек из стекла…
вся компания сразу упалаи молилась до света богами их слышали боги но тольконичего не сказали нам.
«Паспорту не было… ехал по свету…»
Паспорту не было… ехал по светуволосы вилися ноги грязныПаспорту не было… ел что придётсявовсе не ел или спал
Вот карусели кружат в Мелитополеюг, Украина, юг, югНа деревянных лошадках сев жопамижелезнодорожники возят подруг
Ты под кустом, безлошадный, но хочется…Умер, едва двадцати достигЮг, Украина, лето, бормочетсясвой сочинённый укра́инский стих
Не было документа… кусты пожелтевшиеОт карусели пыль и крикЭто мимо прокручиваются толстые севшиедевушки потные. Юг, юг
В Бахчисарае под ветром зимоюты вспоминал лёжа больнойдвадцать лишь лет мне, помру, помираюна карусели верчусь спиной
«во мне струясь проходят годы…»