Московских же ребят перечислить и нет возможности
……………………………
……………………
……………………
……………………
………………………
………………
………………
……………
………………………
……………………
…………………
…………………
……………………
………………
…………………
…………………
……………………
……………………
…………………
………………
…………………
Капитан Лукашевич вышел из ворот своей воинской части и задумался. Капитан Лукашевич должен был встретиться на Красной площади в 21 час 00 минут при смене караула у мавзолея с человеком, стоящим возле Лобного места, читающим надпись на исторической доске.
Алексей Лукашевич должен был подойти и сказать «Здравствуйте! Уже поздно осматривать Кремль, а не пойти ли нам поужинать?!» И после этого, как можно меньше взглядывая по сторонам, он и его странный знакомый должны были отправиться прочь с Красной площади.
Так всё и вышло. Спутник его был лет тридцати, а пожалуй, и чуть моложе. Фамилия его была Лимонов.
Русско-американские стихи (1974–1975)
«Вы знаете – любил поэт когда-то…»
Вы знаете – любил поэт когда-тоМоскву. она его как братаОна его ласкала нежная смешавс другими организмами. он правбыл от утра шатаясь в дымном шумев снегу в колёсах. В беспощадном у́месмешались грации любых сторонпоэт тогда был беспощадно «он»
То к ГУМу занесёт его дорогаСтоит глядит товаров сколько многоУ всякой вещи есть своя фигура и окраскаи люди в деревенских про́стых масках
и от ворот Кавказа и от других воротприносят свою фразу все нации в народСпокойные узбеки. тревожный сын туркменНац. мены словно реки. вплывают в ГУМ вдоль стен
Поэт средь них Лимоновпочти такой же сынодежда без фасонови чёрный цвет одинПальто сверхразливноекуски мохнатых брюкЛишь на лицо простоеочков наброшен крюкЕго встречали частохохол и белорусон с ними образуетневидимый союз
То занесёт его в букинистическийВ Столешников приземистый трагическийСтоит глядит он книги час и дваи без еды кружилась голова
Сказать теперь что стал он не такойЧто уж ему наскучил род людскойОн был растяпа и разиня. ротозейсмотреть любил на вещи на людей
Свисают вещи. люди ткани мнутБольшой базар. прекрасно устаютглаза от метров ситца от папах и жёлтых рукСказать что нынче взгляд его потух?
Нисколько. лишь переключился онМир наблюдает он с других сторонКак иностранцы бодрые живутчего съедают и про что поют
О национальности! Вы слабость для поэтаИ нравятся чулки. носки. беретыПлащи. накидки. шубы и пальтоМашины. деньги. тысячи и сто
О линии и лики президентов!О короли средь их больших моментов!О цвет и запах и бутылок этикеткиСтаринных фирм блестящие отметки!
Всё это в изобилии даёт Москваманжеты белые торчат у рукаваПоэт почти такой лишь смотрит с удивленьемна мировые всякие явленья
О войне за ХивуО Хиве за войнуРасскажу я путём превосходстваНас не надо убитьИ в песках утопитьСовершить мы желаем поход свой
А Хивинский тот ханДалеко отстоянОн живёт за войсками в оградахОн большой и смешнойС голубой бородойВесь в камнях соболях и наградах
Ну а русский солдатОн начальнику радОн в холщовом наряде с винтовкойУ него на лицеНичего о концеПритворяться умеет он ловко
Переход. переходМногодневный походВся пустыня в каза́ках солдатахПить как хочется ох!А колодец залёгВпереди в миражах и закатах
Здесь ночная постельПриближается цельИ туркмена измена не можетПомешать и не датьИ росси́янов ратьКрай хивинского ханства уж гложет
Офицер впередиК белоснежной грудиПрижимает он перевязь-рукуДа от крови следыНичего. до водыДоберёмся сквозь жа́ры и муку
«Мне совершенно фигура Христа…»
Мне совершенно фигура ХристаТа и не таМне совершенно фигура Христане говорит ни черта
Мне говорит он – ливийский духМежду пустыней двухВ храме которого не было нетХраминой целый свет
И тёмной ночью военный отрядперестреляли ребятЭто ливийский вмещающий духластится вслух