Конечно, стихи Кольцова обратили на себя внимание и благодаря необычности биографии поэта, но главным образом все-таки из-за тех черт, которые им были внутренне присущи.
Начиная с 1831 года завязалась сердечная дружба между Кольцовым и Белинским, которая не ослабевала вплоть до последних дней поэта. Сам Кольцов всячески подчеркивал, сколь многим обязан он великому критику. «И какой светлый ум у этого человека! — говорил Кольцов И. И. Панаеву. — Какое горячее, благородное сердце! Я обязан всем ему: он меня поставил на настоящую мою дорогу. ..»[7] Со своей стороны Белинский подчеркивал свою симпатию к Кольцову. В письме к В. П. Боткину от 25 октября 1840 года он писал: «Кольцов живет у меня — мои отношения к нему легки, я ожил немножко от его присутствия» (XI, 365).
С 1831 года стихи Кольцова начали печататься в столичных журналах. В 1835 году, по инициативе Станкевича, вышел первый сборник стихотворений Кольцова, изданный на средства, собранные по подписке. Вошло в него восемнадцать стихотворений, отобранных Станкевичем. Сборник имел успех. Знаменательно, что он был сочувственно встречен Пушкиным. В «Письме к издателю», опровергая мнение, будто в последнее время замечено в публике «равнодушие к поэзии», Пушкин в ряду фактов, свидетельствующих, напротив, об интересе к стихам, указал и на то, что «Кольцов обратил на себя общее благосклонное внимание... Где же тут равнодушие публики к поэзии?»[8] Кольцов начал приобретать широкую популярность. Приехав в Петербург в 1836 году, он познакомился с В. А. Жуковским, В. Ф. Одоевским, П. А. Вяземским, А. А. Краевским, И. И. Панаевым, П. А. Плетневым.
Неизгладимое впечатление произвела на Кольцова встреча с Пушкиным в 1836 году на квартире у поэта. Об этой встрече со слов Кольцова рассказал А. Юдин. «Едва Кольцов сказал ему свое имя, как Пушкин схватил его за руку и сказал: «Здравствуй, любезный друг! Я давно желал тебя видеть». Кольцов пробыл у него довольно долго и потом был у него еще несколько раз. Он никому не говорил, о чем он беседовал с Пушкиным, и когда рассказывал о своем свидании с ним, то погружался в какое-то размышление».[9] Белинский и П. В. Анненков свидетельствуют, что Кольцов был растроган радушным и теплым приемом, который он встретил у поэта. Пушкин, отмечая недостаток образования у Кольцова, видел в нем, однако, человека с большим талантом и широким кругозором.
Столичные знакомые Кольцова, за редким исключением, отнеслись к нему доброжелательно. П. А. Вяземский писал 23 января 1836 года А. И. Тургеневу: «Вот настоящая поэзия: Кольцов — воронежский мещанин, торгующий скотом, до десяти лет учившийся грамоте в училище и с того времени пасущий и гоняющий стада свои в степях... Дитя природы, скромный, простосердечный! Прочти стихотворение «Великая тайна», переведи и передай его Ламартину в ожидании стихов Пушкина, да не забудь сказать, que c’est un bouvier (что это прасол. — Л. П.)... Подбей его перевести «Великую тайну» и посвятить свой перевод Жуковскому».[10]
Жуковский, сопровождая своего воспитанника, цесаревича Александра, посетил в 1837 году Воронеж. Здесь вместе с Кольцовым он осматривал городские достопримечательности. Оказывая покровительство поэту-мещанину, Жуковский в гимназии обратился к учителям с речью, в которой просил «просвещенное общество» сблизиться с Кольцовым и помочь ему в самообразовании.
Жуковский и Вяземский помогали Кольцову в его торговых и тяжебных делах. Так. напримео, Жуковский 15 маота 1838 года писал тамбовскому губернатору Н. М. Гамалею: «Позвольте представить вашему превосходительству подателя письма сего, воронежского купца Кольцова, и просить вашего покровительства ему по делу его, о коем он будет иметь честь представить вам записку. Кольцов человек весьма замечательный; он торгует и пишет стихи весьма хорошие. Но стихи не мешают ему заниматься своим делом. Прошу вас оказать благосклонное внимание моему собрату по Парнасу».[11]
В следующие годы круг литературных связей поэта значительно расширился. Приезжая в Москву и Петербург по делам своего отца, он присутствовал на литературных вечерах, на которых собирался цвет художественного мира.
Необходимо, однако, отметить, что Кольцов нередко болезненно ощущал покровительственное отношение к себе со стороны петербургских знакомых. И. И. Панаев рассказывает, что Кольцов передавал ему «впечатления, которые производили на него разные петербургские литературные знаменитости, и характеризовал каждого из них. Эти характеристики были исполнены ума, тонкости и наблюдательности; я был поражен, выслушивая их.