Полное собрание стихотворений

СиН — Старина и новизна. Исторический сборник. Книга одиннадцатая. СПб., 1906.

СЦ — альманах «Северные цветы».

СТИХОТВОРЕНИЯ

К Светлане. Впервые — «Сын отечества», 1821, No 44, стр. 177-179. Печ. по изд. 1833 г., ч. 2, сир. 66-69. Посвящено любимой племяннице В. А. Жуковского — Александре Андреевне Воейковой (1795-1829), которая была известна в литературных кругах под именем Светланы (Жуковский посвятил ей балладу «Светлана»). А. А. Воейкова, славившаяся умом, образованностью, музыкальным и художественным дарованиями, познакомилась с Козловым в 1818-(1819 гг. Это знакомство вскоре перешло в горячую дружбу. Стихотворение было напечатано без имени автора, но снабжено следующим примечанием издателей «Сына отечества»: «Это первый опыт страдальца, в цветущих летах лишившегося ног, а потом зрения, но сохранившего весь жар сердца и силу воображения». П. А. Вяземский, получив от А. И. Тургенева стихотворение «Светлана», писал ему 27 октября 1821 г.: «Стихи Козлова прелестны; много чувства и живости в выражении» (ОА, т. 2, стр. 221).

К А. И. Тургеневу («Моим стихам смеешься ты...»). Впервые — ОА, т. 2, стр. 230. В изд. 1833 г. не вошло. Посвящение к стихотворению «Ночь на реке». Написано в духе посвящения А. А. Воейковой баллады Жуковского «Громобой» из «Двенадцати спящих дев». В письме к П. А. Вяземскому (ноябрь — декабрь 1821 г.) А. И. Тургенев писал: «Пришлю новые стихи Козлова <«Ночь на реке»>. Между тем, вот посвящение оных» (ОА, т. 2, стр. 230). Тургенев Александр Иванович (1784-1845) — историк, археограф и публицист, связанный узами приятельства и дружбы почти со всеми выдающимися писателями своего времени. Наряду с Жуковским, он был одним из ближайших друзей Козлова.

Ночь на реке. Перевод стихотворения Ламартина «Le lac». Впервые — «Сын отечества», 1821, No 49, стр. 127-130. В изд. 1833 г. не вошло. Стихотворение подписано: И. К — ъ и снабжено следующим примечанием издателей журнала: «Не надобно, кажется, сказывать почтенным читателям «С<ына> о<течества>», что сие прекрасное стихотворение есть подражание Ламартину и написано меланхолическим певцом элегии «К Светлане», напечатанной в No 44 нашего журнала. Сладость стихов и глубокое чувство горести сохранены в переводе страдальцем-поэтом». Ламартин — см. стр. 474.

К другу В<асилию> А <ндреевичу> Ж<уковскому>. Впервые — вместе с поэмой «Чернец», СПб., 1825, сир. 43-64. Печ. по изд. 1833 г., ч. 1, стр. 35-53. Стихотворение было, вероятно, написано в феврале 1822 г. и подверглось очень тщательной редактуре автора. Об этом свидетельствует авторитетный список стихотворения, хранящийся в архиве Жуковского (рукописный отдел ГПБ). Из окончательного текста изъята 81 строка, а 137 стихотворных строк претерпели те или иные изменения. В первоначальном тексте после строк:

Тех мест, где прежнею порой
Я часто ею любовался!

следовало:

Я знаю, что в краях далеких
Под небом ты чужим живал,
Что много славного видал.
Скитался ты в горах высоких —
Прекрасных ужасав предел;
Места очарованья зрел,
Зеркальный Леман где блистает,
Дивясь красивым берегам;
И где по бархатным лугам
Спесиво Рейн протекает
И в быстром беге отражает
Развалины зубчатых стен
И башен, рыцарских времен
Почти забытые те зданья,
Лишь оставляющие нам
Их незабвенные преданья.
Уж к пошатнувшимся стенам
Рог звонкий нас не призывает;
Всё пусто в них, всё в тишине,
И витязь юный на коне
С мостов подъемных не съезжает
За милую красу лить кровь,
Но битвы славу и любовь
Невольно путник там мечтает.
Ты видел их, когда же ты
От невозвратного мечты
Их видом в думу погружался,
Твой взор иным развеселялся;
Ты зрел, как близ шумящих вод
Янтарный виноград сбирали,
Как после радостных работ,
Сплетясь в веселый хоровод,
Девицы сельские плясали
И утренней звезды восход,
Резвяся, красные встречали.
В том спору нет, красот полна
Чужая дальняя страна,
Но трудно верить, чтоб с родною
Могла сравняться стороною.

Несомненный интерес представляет характеристика Байрона, перекликающаяся с дневниковой записью Козлова и во многом предвосхищающая стихотворение «Бейрон». В первоначальном тексте после строк:

И сердцу сладко напевать
Его утраченное счастье

следовало:

В ночной печали, в тяжкий час
К моей уединенной сени
Слетаются приветно тени
Волшебницы на звонкий глас
Эгмонта, Фауста, Гамлета,
И Валленштейна, и Макбета,
Танкред с Клариндой надо мной
Небесной носятся четой;
Эрмины грусть я разделяю,
На Лару с ужасом взираю;
И Яур с Лейлою своей...
О! признаюсь, певец страстей
Меня всех боле привлекает;
Он чувством душу восхищает,
Он силой поражает ум.
Ах! он — певец сердечных дум,
Таинственной своей тоскою
Им прелесть странную дает
И под туманной пеленою
Нам песнь чудесную поет.
Поет — и чье ж воспоминанье
С его тоскою не слилось,
В какой душе не отдалось
Страдальца рьяное стенанье?
И кто страдать с ним не готов?
Так в ночь из грозных облаков
Ярчее молния сверкает,
Стрелою пламенной летит,
И лес дремучий уж горит;
Уже окрестность вся пылает,
Так огнь его, как огнь небес,
В сердцах пожары зажигает.